пост в государстве. Как председатель Комитета в конце 70-х годов он принял для 
беседы нашего резидента в Швеции. На встрече присутствовал и я. Резидент, 
впервые попав на такой уровень, подготовился к отчету весьма тщательно, исписал 
целый блокнот различными выкладками и считал себя вооруженным до зубов. Как он 
мне сказал перед встречей, там было все — от основ шведского нейтралитета до 
самых последних деталей нашей разведывательной активности в Швеции.
    Но Андропов повел себя неожиданно: «Полагаю, что о политической и 
агентурно-оперативной обстановке ты доложил своему непосредственному начальству.
 Расскажи-ка мне лучше, что за страна Швеция. Я там никогда не бывал. Читал, 
что это государство с развитой экономикой. Некоторые утверждают даже, что 
Швеция является социалистической страной. Поэтому интересно было бы услышать о 
ее социальных достижениях».
    После этого вступления Андропов задал множество конкретных вопросов: как 
живет обычный швед? Какая у него собственность помимо квартиры или дома? Как он 
становится собственником? Как он приобретает себе жилье? Каковы размеры 
заработной платы? Сколько стоит электричество и телефон? Как построена система 
здравоохранения? Чем поддерживается местная промышленность? Каковы права 
профсоюзов? Кто им противостоит и почему? Какие цели ставят перед собой 
социал-демократы? Как перераспределяется; национальный доход? Что остается 
частным предпринимателям? Каким образом бюджетные деньги возвращаются в 
промышленность? Какую роль играют во всем этом процессе банки? Почему так много 
шума вокруг профсоюзных фондов? Не собираются ли профсоюзы,
180
стать финансовым центром, который путем инвестиций может стать владельцем 
промышленных предприятий?
    Во время этой беседы Андропов произвел на меня сильное впечатление. Его 
голова работала, как компьютер. Вопросы и комментарии были точны и уместны, 
свидетельствовали о глубине знаний и. представлений.
    Резидент проработал в Швеции к этому времени всего два года. До этого он 
находился в другом регионе. Поэтому мне тоже пришлось привести председателю ряд 
примеров из жизни Норвегии. Тем не менее он убедительно показал, что 
находившиеся у власти шведские социал-демократы умело направляли через бюджет 
налоговые доходы от крупного капитала на нужды здравоохранения, образования, 
социальной защиты и т.д.
    Было очевидно, что Андропов изучал вопрос о том, не может ли опыт Швеции 
пригодиться в нашей стране. Решающей для него была перспектива: могут ли 
трудящиеся в рамках такой системы добиться еще большего и двигаться дальше в 
направлении подлинного социализма.
    После двухчасовой беседы с Андроповым у меня сложилось впечатление, что 
шведская модель социализма, несмотря на всю свою привлекательность, показалась 
ему далеко не идеальной. Он признал, что уровень жизни у шведов в среднем выше, 
чем в Советском Союзе, что жилья, дач, автомобилей и катеров на душу населения 
у них больше и что в рестораны они ходят чаще. Но возможности обеспечения 
социальной справедливости в Швеции в целом явно показались ему ограниченными.
    И в ходе других бесед Андропова, в которых я принимал участие, например с 
министром госбезопасности ГДР Мильке, главное место занимало не столько 
обсуждение соглашений о взаимодействии, сколько вопросы большой политики.
    Андропов пользовался большим уважением не только среди сотрудников КГБ, но 
и в политических и общественных кругах. Он решительно боролся с теми 
сотрудниками органов госбезопасности, которые пытались использовать служебное 
положение для достижения личных благ, и снискал себе репутацию бескорыстного и 
принципиального руководителя. После смерти Брежнева в 1982 году мало кто был 
против избрания Андропова Генеральным секретарем КПСС, хотя выдвижение на этот 
пост председателя КГБ не имело прецедента. Не по нраву этот выбор был лишь тем, 
кто любой ценой хотел сохранить за собой должности и привилегии. Все недолгое 
время руководства государством Ю.В.Андропов посвятил подготовке реформ, 
укреплению в обществе законности, повышению производительности труда в 
экономике и борьбе с коррупцией. Если бы ему суждено было прожить дольше, 
организованная преступность в стране не процветала бы сегодня.
181
    Однако он пришел слишком поздно и не щадил свое уже в значительной мере 
подорванное здоровье, работая ежедневно до 10 часов вечера. Заболевание почек и 
сахарный диабет усугублялись невероятными перегрузками в работе. Обращало на 
себя внимание то, что он двигался все с большим трудом, вставая из-за рабочего 
стола только для приветствия гостей и подчиненных. Когда-то крепкие мускулы 
начали сдавать. Все реже он наезжал к нам в Ясенево, что также тяготило его.
    Однажды мы с Крючковым прибыли в его кабинет в Центре на доклад. Юрий 
Владимирович встретил нас со стаканом воды в руках, явно запивая очередное 
лекарство. «Как у вас дела в лесу?» — с нескрываемой тоской спросил он. — Как 
бы я хотел посидеть у пруда, среди зелени и цветов!» Он грустно посмотрел на 
стакан и вздохнул. Тогда я понял, насколько серьезно он болен.
    Всем в КГБ были известны пунктуальность Андропова, его умение четко и 
по-деловому формулировать свои мысли устно и письменно. Даже почерк отражал 
особенности его характера: каллиграфический, твердый, как по линейке. Но 
сухарем он не был. Напротив, Андропов проявлял способности, непривычные для 
руководителя специальных служб. Хотя в театр ему удавалось вырваться нечасто, 
он увлеченно перечитывал все идущие на сцене пьесы и вообще очень много читал. 
Он писал стихи, лирические и политические. Некоторые из них публиковались под 
псевдонимами, например от имени моряка, обращавшегося к Мао Цзэдуну во время 
обострения конфликта с Китаем.