умел слушать и слышать, видеть связи между явлениями и принимать необходимые 
решения.
    Когда Первый главк КГБ в 1972 году был переведен в Ясенево, Андропов 
зарезервировал там для себя рабочий кабинет. Он непосредственно руководил 
разведывательной деятельностью по меньшей мере два дня в неделю.
    Мне посчастливилось неоднократно встречаться с Андроповым на совещаниях, 
заседаниях узкого состава и наедине. Главное ощущение, которое оставалось после 
встреч с ним, — убеждение в глубоких познаниях собеседника и его неизменное 
спокойствие. Своим отеческим тоном он напоминал Шолохова. Обращаясь ко мне на 
«ты», председатель умел беседовать просто и доверительно.
    Интересный эпизод произошел в 1980 году, когда, судя по всему,. В.А.Крючков 
уже неофициально отрекомендовал меня Андропову как кандидата на пост 
заместителя начальника ПГУ. Вместе с ним мы прошли в кабинет председателя и 
уселись в креслах за столиком, примыкавшим к его большому рабочему столу. 
Андропов, назвав меня сынком, спросил, сколько мне лет и как идут дела. Я 
ответил и доложил о делах.
    «Возраст у тебя зрелый, — сказал Андропов. — Пора двигаться дальше. 
Владимир Александрович рассказывал мне о тебе. Но решение о назначении тебя 
заместителем начальника Первого главного управления еще не принято. Так что 
принимать поздравления рано».
    Стало ясно, что Андропов поддерживает мою кандидатуру, но, будучи 
законопослушным, не хочет давать авансов, прежде чем этот вопрос не решится в 
установленном порядке, каковым в то время[ было утверждение кадровых назначений 
такого уровня в ЦК КПСС.
178
    После этого председатель продолжал расспрашивать меня об обстановке в 
каждой из стран англо-скандинавского отдела ПГУ. Я рассказал ему, в частности, 
об одном иностранном дипломате, который из идейных побуждений сообщал нам 
закрытую информацию военно-стратегического характера, отказываясь от денежных 
вознаграждений. Более того, он сам предлагал нам материальную помощь, если в 
этом имелась необходимость.
    Андропов заинтересовался мотивами сотрудничества с нами этого источника. 
Почему он пошел на такой шаг? Симпатию к Советскому Союзу можно показать ведь и 
более безопасным способом.
    Я ответил, что основным мотивом иностранца скорее всего является ненависть 
к Соединенным Штатам, принесшим зло его стране. «Вот здесь, вероятно, и лежит 
истина, — сказал Андропов. — В этом вся суть. Идейная тяга к нам проистекает из 
неприятия американского образа жизни. Поэтому он и пошел на оказание нам помощи.
 Оберегайте его и исходите из реальной основы сотрудничества с ним».
    К совету Андропова мы прислушались, и источник плодотворно сотрудничал с 
нами вплоть до своей смерти.
    Описанный эпизод многое говорит о председателе. В отличие от других 
руководителей Советского Союза, он понимал, что симпатиям иностранцев к 
Советскому Союзу в отрыве от других факторов верить легкомысленно. Каждый раз 
следовало выявлять их личные интересы.
    Андропов глубоко вникал в суть всех крупных операций по линии разведки. 
Если он верил в замысел и реальность ожидаемых результатов, то давал широкий 
простор для инициативы.
    В то же время необходимо отдавать себе отчет в том, что Андропов как 
председатель КГБ СССР испытывал известную обособленность и отчужденность в 
высшем руководстве страны, особенно со стороны лиц из ближайшего окружения Л.И.
Брежнева. Он был известен как убежденный сторонник социализма и не мыслил путей 
движения страны вперед по иному пути. Кто-то считал его слишком либеральным, а 
кто-то — чрезмерно консервативным. Полагаю, что он готов был пойти дальше 
других в расширении личных свобод и демократии в нашем обществе.
    КГБ находился под контролем и известным нажимом идеологического отдела ЦК, 
курировавшегося Сусловым. Это прежде всего касалось инакомыслия и борьбы с 
диссидентами. Другой человек на месте Андропова, не столь чистый и порядочный, 
мог бы наломать много дров. Неподкупный и аскетичный Андропов активно вступил в 
борьбу с коррупцией. Он не останавливался даже тогда, когда нити вели в высшие 
эшелоны власти — к министру внутренних дел Щелокову и окружению Генерального 
секретаря. Но ему многого не удавалось добиться, пока он сам не встал во главе 
партии и государства.
179
    Два его первых заместителя в КГБ — Цвигун и Цинев — входили в ближайшее 
окружение Брежнева и наряду с выполнением своих непосредственных обязанностей 
присматривали за ним и не давали зайти слишком далеко. Но правда в конце концов 
восторжествовала.
    Став в 1982 году Генеральным секретарем ЦК КПСС, Андропов поставил в одном 
из первых публичных выступлений два чрезвычайно важных вопроса: в каком 
обществе мы живем и какое общественное устройство нам нужно?
    Среди профессионалов-политиков и ученых это высказывание Генерального 
секретаря вызвало сенсацию. Брежнев в течение ряда предшествующих лет убеждал 
страну, что мы живем не просто при социализме, а при «развитом социализме». 
Андропов же был уверен, что брежневский социализм, по сути дела, был 
общественным застоем, единственным выходом из которого являлись реформы. Лучше 
многих других руководителей страны он понимал, что за последние годы в сфере 
экономики было сделано мало продуктивного.
    Критические взгляды Андропова на социально-экономическое положение нашей 
страны стали для меня очевидными за несколько лет до его выдвижения на высший