Голодать в прямом смысле слова нам не приходилось, хотя зачастую на столе 
не было ничего, кроме картошки и хлеба. Хлеб стоил дешево, к тому же можно было 
прихватить кусок-другой из столовой. В институте мы обедали скромно, но 
достаточно сытно. Вся моя стипендия уходила на оплату жилья. Текущие же расходы 
покрывались из стипендии Валентины и тех денег, которые иногда присылали наши 
родители. Они помогали нам как могли, но шиковать не приходилось.
    Несмотря ни на что, мы собирались компаниями, например у друзей, когда их 
родители находились в отъезде. Совсем пусто на столе не было. Во всяком случае, 
винегрета всегда хватало с избытком. В то время витрины магазинов были 
заставлены несметным количеством необычайно дешевых банок с крабами. То, что 
они когда-нибудь перейдут в разряд деликатесов, мы не могли и представить. 
«Опять крабы», — с огорчением вздыхали мы за праздничным да и не только 
праздничным столом.
    Проживание вместе с хозяевами вчетвером в одной комнате, сон на детской 
кроватке, когда ноги висят в воздухе, конечно же, нельзя назвать нормальными 
условиями для занятий, отдыха и личной жизни молодой супружеской пары. И 
Валентина, и я мало бывали дома. Моим вторым домом в Москве стала Историческая 
библиотека в Армянском переулке. Там я засиживался до позднего вечера. Со 
временем я настолько подружился с библиотекарями, что у меня появилось свое 
рабочее место, где книги могли оставаться до следующего дня.
    Я поглощал книги одну за другой, причем не только те, которые входили в 
списки вузовской программы. Особое удовольствие я испытывал от чтения мемуаров, 
газет 20-30-х годов, исторических трудов и художественной литературы. Наиболее 
сильное впечатление произвели на меня воспоминания бывшего российского 
премьер-министра СЮ. Витте о заключении мирного договора с Японией в 1905 году 
в Портсмуте и двухтомник академика Е.В.Тарле о Крымской войне 1854-1856 годов. 
Это были выдающиеся образцы исторического анализа, они расширили мои познания и 
кругозор. Один из тезисов Тарле оказал особенно большое влияние на мои взгляды. 
Николай I неизменно получал от своих дипломатических представителей за рубежом 
оптимистические донесения, не содержавшие ничего, кроме лести и заведомо 
ожидаемых оценок, чем оказывали царю медвежью услугу, а страну привели на грань 
катастрофы.
    Из этого я сделал вывод, что специалист-международник, будь то дипломат или 
разведчик, всегда должен подходить к сведениям, которые становятся ему 
известными, исхода из интересов дела. Ни в
27
коем случае не следует обходить и приукрашивать негативные и болезненные 
моменты в угоду вышестоящим. Если государство хочет избежать крупных 
неприятностей, оно не должно расправляться с гонцами, приносящими плохие вести.
    В разгар моих занятий новой русской историей в жизни страны произошло 
событие, которое потрясло страну. В мартовский день 1953 года скончался И.В.
Сталин. В сознании большинства советских людей с именем Сталина были тесно 
связаны триумфы Советского Союза — сохранение завоеваний Великой Октябрьской 
социалистической революции, победа над фашизмом, индустриализация страны, 
превращение нашего государства в мировую державу, обладающую атомным оружием. В 
те дни казалось, что без Сталина страну ждет мрачное будущее. Я был среди тех 
тысяч и тысяч людей, которые пришли попрощаться со Сталиным, и чувствовал 
тревогу, охватившую всех, страх за будущее. До XX съезда партии оставалось еще 
три года...
    Но жизнь продолжалась. Для меня главным была учеба в МГИМО, особенно 
занятия немецким языком и историей.
    В 1954 году я успешно сдал выпускные экзамены и с нетерпением ожидал 
распределения. Впереди была полная неизвестность. Как сложится моя судьба? 
Ответ на этот вопрос я получил ровно 40 лет спустя. В 1994 году в институте 
встретились бывшие однокашники, среди которых было немало известных людей, 
например профессор истории Абдул Ахтамзян. На большом банкете старые друзья 
помянули тех, кого уже нет в живых. Потом одного за другим стали представлять 
присутствующих. Дошла очередь и до меня: «Сегодня среди нас генерал-полковник 
Виктор Грушко, бывший первый заместитель председателя КГБ СССР и узник 
"Матросской тишины"». Раздались аплодисменты.
    
    НОВЫЙ ДИПЛОМАТ В НОРВЕГИИ
     
    На видном месте в гостиной моей квартиры в Москве висит прекрасная 
репродукция картины норвежских художников Тидемана и Гуде «Свадебное 
путешествие в Хардангере». Каждый раз, когда я смотрю на эту картину, 
вспоминается неповторимая норвежская природа — чередование обрывистых скал, 
узких фиордов и спокойных долин. Этими ландшафтами я любовался во время 
командировок до 1972 года, а затем — после многолетнего перерыва — уже в 
октябре 1995 года.
    Собственно, в изумительном по красоте районе Хардангер, изображенном на 
полотне, я бывал нечасто. Зато множество воспоминаний у меня связано с другим 
чудо-уголком Норвегии — шхерами Вестфолд, откуда открывается вид на фиорд Осло. 
Эта естественная обзорная площадка получила очень подходящее название — «Конец 
Света». Знакомство с «Концом Света» когда-то сослужило мне добрую службу. Во 
время официального визита в Норвегию заместитель Председателя Совета Министров 
Анастас Иванович Микоян захотел вставить в свою приветственную речь что-нибудь 
цветистое и приятное о норвежской природе. Я набросал несколько слов о «Конце 
Света». Всем понравилось, и этот абзац оставили даже в последующем изложении 
речи Микояна в газете «Правда».