продолжая разговор, как бы ненароком положил руку мне на колено. Не подозревая 
никакого подвоха, я тоже продолжал беседовать как ни в чем не бывало. Святая 
простота! Я принял этот жест за проявление датского дружелюбия, хотя, признаюсь,
 он меня всетаки в глубине души неприятно и странно насторожил.
      Впрочем, датчанин быстро убрал руку с колена и предложил ехать.
      Ресторан располагался в Клампенборге и посещался весьма изысканной 
публикой. Угощение было шикарное, но я попрежнему чувствовал себя весьма и 
весьма скованно и неуютно. Мягкие женские движения собеседника постепенно 
надоедали больше и больше. Он несколько раз, как бы невзначай, пытался 
коснуться меня, потрогать плечо, положить руку на мою, внимательно поглядеть в 
глаза.
      И настал момент, когда в голове стрельнула мысль о том, что моя связь 
является не кем иным, как гомосексуалистом. Я стал присматриваться к нему, и 
этот вывод становился все убедительней. Необходимо было прекращать контакт, но 
сделать это было надо достаточно деликатно, чтобы не обидеть человека. В конце 
концов, говорил я себе, он не сделал мне ничего плохого. До сих пор.
      И я придумал себе оправдание.
      — Закажите мне водочки, — попросил я датчанина после того, как мы 
справились с датским бифштексом и французским «Бужеле».
      — Водки? — поднял датчанин брови.
      — Да, именно водки, — нахально настаивал я на своем.
      Он нехотя позвал официанта и заказал рюмку «Смирновской». Что делать с 
этими русскими: ведь водка у них — национальный вид спорта!
      — Нет, не рюмку, а стакан! — Мне было уже плевать на то, что обо мне 
подумают метрдотель и все окружающие.
      — Хорошо, хорошо, — поторопился подтвердить заказ официант и скоро 
появился с наполненным наполовину стаканом. Датчанин молча наблюдал за мной, со 
страхом ожидая следующего моего шага.
      Я спокойно «кинул» эти жалкие сто граммов, но слегка закашлялся — на 
публику пить я еще не привык, но датчанин все равно уважительно посмотрел на 
меня.
      — Ну как? Все о'кей? — спросил он на всякий случай.
      — Нет, надо повторить, — ответил я, поняв, что после обильного обеда 
водка не «брала» как следует.
      — Еще? — с ужасом спросил гомик.
      — Конечно.
      Официант снова принес мне полстакана, и я с отвращением выпил и эту 
порцию. Теперь в голове зашумело, и я мог смело и натурально изображать 
состояние опьянения.
      Датчанин был шокирован и не знал, как со мной поступить. А я громко 
разговаривал с ним на ужасном датском, так что сидящие за соседними столиками 
посетители стали бросать на нас укоризненные взгляды. В конце концов я сам 
подсказал выход из положения:
      — Отвези… зите меня… домой!
      Датчанин сразу засуетился, расплатился по счету и, поддерживая меня 
бережно за локоток, повел к машине. Он усадил меня на заднее сиденье и, 
вероятно сожалея об упущенной возможности, погладил меня таки, подлец, — на 
прощанье — по коленочке! Меня чуть не стошнило, но я стиснул зубы и напомнил 
ему о его долге отвезти пьяного гостя домой.
      — Да, да, конечно.
      Прощаясь у подъезда моего дома, красавчик выразил надежду, что наш 
контакт продолжится и в будущем.
      — Несомненно, — безапелляционна заверил я его. — Несомненно! Завтра я 
позвоню вам.
      — Буду ждать вашего звонка.
      Интересно, ждет ли он моего звонка до сих пор?
      Д. является почти заядлым холостяком, поскольку не совсем уверен в 
завтрашнем дне. 
      
Шерше ля фам!
      
     Красавица, не трать ты времени напрасно
     И знай, что без любви все в свете суета…
    Г. Р. Державин
      
      Любителям женского пола могу со всей определенностью заявить, что после 
русских женщин — датчанки самые красивые в мире, чего нельзя сказать о датчанах.
 Сильная половина Дании, с моей точки зрения, изуродовала свою фигуру 
чрезмерным потреблением пива и сосисок и, за редкими исключениями, оставляет 
желать лучшего. Вот если бы датчанкам дать высоких и стройных шведов, то 
получилась бы нация хоть куда!
      Эмансипированные датчанки курят. Во всяком случае, в 70х многие 
представительницы слабого пола страдали этим недостатком. Я был просто 
шокирован, когда увидел датчанок, «смоливших»… сигары! Правда, не гаванские 
«торпеды», которые так любил Черчилль, а небольшие «черруты». Но всетаки, 
признайтесь, сигара во рту женщины выглядит довольно экзотично. Полагаю, 
пристрастие к подобным табачным изделиям надо отнести к достоинствам датских 
женщин.
      Самое эстетическое зрелище, которое можно наблюдать в Копенгагене, — это 
летнее солнечное мягкое утро, когда весь город на колесах отправляется на