несоответствия, но ведь приход в иностранное посольство и честного заявителя, 
многим рискующего и делающего это  в первый и, возможно, единственный раз в 
жизни, тоже может вызвать массу вопросов. Жизнь многогранна и удивительна, и в 
разведке стандартное мышление чревато серьезными осложнениями. Ошибиться и 
оттолкнуть от себя близкого нам человека — это тоже оставляет в душе заметный 
шрам.
      Одним словом, правильно построить работу с заявителем — большое искусство.

      В момент проведения операции Д. и я были взвинчены на острие ножа. 
      В моей оперативной биографии недостатка в заявителях и доброжелателях не 
было. Но должен признаться, что отношение к ним у меня на первых порах 
складывалось с точностью до наоборот и больших дивидендов они не принесли. 
Кроме отрицательного опыта, который с профессиональной точки зрения тоже может 
рассматриваться полезным. Для своего успокоения могу сказать, что решения по 
каждому из них принимались вышестоящим руководством, и мое личное мнение если и 
учитывалось, то не было определяющим.
      
О заявителях, доброжелателях и не только о них
      
     Зачем ты послан был и кто тебя послал?
    М. Ю. Лермонтов
      
      Были приемные часы в консульском отделе на Кристианиагаде, 1. Как всегда, 
я был на дежурстве, а заведующий консульским отделом — он же заместитель по 
контрразведывательной части — Серегин Анатолий Семенович, ныне покойный, 
находился рядом в здании посольства, готовый прийти мне на помощь по первому 
требованию. Дел у него всегда было невпроворот, он вечно всем был нужен или сам 
когонибудь искал, поэтому в отдел заходил, когда этого требовало какоенибудь 
неотложное дело.
      Закончив прием последнего посетителя — до закрытия оставалось минут 
пятнадцать, — я отправился в служебное помещение, в котором сидели жены 
дипломатов и обрабатывали визовые ходатайства датчан. Не успел я обменяться с 
ними парой фраз, как в дверь постучали. Такое бывало и раньше: какойнибудь 
нетерпеливый представитель туристического бюро, не обнаружив дипломата в 
приемном помещении, начинал тут же его разыскивать. Открыв дверь, я обнаружил 
перед собой молодого неприметной наружности человека. Оглядываясь по сторонам, 
он вытащил из сумки увесистый пакет и протянул его мне:
      — Это вам.
      — Это что — паспорта?
      — Нет. Это информация.
      — Какая информация? — В общемто я сразу догадался, о какой информации 
идет речь, но мне нужно было «раскрутить» этого молодого «ходока», чтобы 
составить о нем и о материале хоть какоето представление. Брать пакет я, 
естественно, не торопился.
      — Это секретная информация, к которой я по роду работы имею доступ и 
которая, несомненно, представит интерес для вас.
      — А где вы работаете? — Времени на обдумывание не было, и годились прямые 
вопросы.
      — Гммм… скажем, в одном из военных штабов.
      — А всетаки?
      — Это не имеет значения.
      — А о чем эта информация и что вы за нее хотите получить взамен?
      — Ничего. Я хочу ее подарить вам.
      Мне както трудно было поверить, что датчанин за просто так отдаст 
советскому дипломату военные секреты. Но датчанин посчитал разговор законченным 
и стал прощаться.
      — Позвольте, позвольте, — обратился я к нему, — почему вы думаете, что я 
— именно то лицо, для которого военная информация представляет интерес? 
Извините, мне это не нужно. До свидания.
      Я развернулся и ушел в комнату, краем глаза наблюдая, как датчанин 
топтался на месте, собираясь уходить. Но через минуту он вновь открыл дверь, 
вошел в комнату, при всех бросил пакет на стол и скрылся. Мало сказать, что все 
мы были удивлены этим поступком.
      Заявитель подал просьбу эмигрировать в СССР, в противном случае он 
пригрозил выехать в США. 
      Вызвал Серегина, и мы вместе вскрыли пакет. Внутри конверта лежала 
толстая пачка отксерокопированной инструкции НАТО о тактике уличных боев в 
условиях большого города. Оценить мы с ним эту информацию были не в состоянии и 
обратились в аппарат военноморского атташе. Там нам однозначно сказали, что 
если бы мы добыли такую инструкцию, то могли бы «крутить на пиджаке дырки и 
спокойно не работать до конца загранкомандировки».
      Резидент долго и брезгливо вертел инструкцию в руках, а потом бросил ее, 
как гремучую змею, на стол и стал демонстративно смотреть в окно. Было ясно, 
что решение сегодня дается ему с особым трудом.
      В это время зазвонил телефон.
      — Я вас слушаю, Николай Григорьевич. — Звонил посол. — Да, да, угу, я вас 
понял. Конечно. Конечно. Так и сделаем.
      Он положил трубку и с победоносным выражением лица объявил нам:
      — Только что послу позвонил Кнуд Есперсен. В штабквартиру КПД явился 
какойто хмырь и демонстративно вручил секретарше секретный пакет с такой же