условиях инвестиционные вложения значительно превышают обычные нормы, и, 
естественно, желающих оказалось не так уж и много. Тем более оставался 
нерешенным вопрос о сбыте продукции. Европейский рынок захвачен шведскими и 
французскими производителями минеральной воды, и пробиться на него какойто 
неизвестной шпицбергенской воде, пусть более богатой по своему содержанию, было 
чрезвычайно трудно.
      Идея умерла так же быстро, как и родилась.
      Потом выяснилось, что страна остро нуждается в йоде. А почему бы не 
наладить у берегов Шпицбергена сбор морских водорослей? К тому же вся морская 
растительность Белого моря к этому времени была практически уничтожена, а в 
теплых водах архипелага, омываемого потоками Гольфстрима, этих водорослей была 
уйма.
      И «Арктикуголь» рьяно приступил к реализации этой идеи. Был осуществлен 
пробный сбор водорослей, который вроде бы подтвердил предварительные расчеты, 
но… Но тут на пути претворения планов треста в жизнь грудью встал сюссельман 
Элдринг. Он заявил, что ни за что не позволит «Арктикуглю» заниматься таким 
разрушительным для экологии архипелага делом: в арктических условиях 
восстановление нарушенной флоры идет в несколько раз медленней, чем в южных 
районах, поэтому о пополнении запасов йода таким варварским способом не может 
быть и речи.
      Опять все повисло в воздухе.
      Предложение хорошее, но не заслуживает внимания. 
      Руководство «Арктикугля» предприняло также попытки найти кредиты для 
восстановления рудника в Груманте. Достаточно было откачать воду из шахт, и 
можно было приступить к добыче великолепного коксующегося угля. Кредитор был 
найден в лице какогото английского миллионера, но он долго изучал обстановку, 
размышлял, сомневался, давал обещания, но в конце концов «сошел со сцены». 
Думается, не обошлось тут и без подсказки со стороны норвежцев.
      После развала Союза с весьма заманчивыми идеями приезжал в Баренцбург 
какойто профессор, представитель офтальмолога Святослава Федорова. Оказывается,
 в условиях Шпицбергена заживание ран и послеоперационная реабилитация 
происходит в дватри раза быстрей, чем на материке. Почему бы в Баренцбурге не 
построить глазную клинику, филиал клиники Федорова в Москве?
      Имя Федорова уже звучало по всему миру, и губернатор Элдринг горячо 
поддержал инициативу глазника. Он немедленно заручился поддержкой своего 
правительства, согласившегося на паях с русскими воздвигнуть такую клинику в 
НьюВасюках, то бишь в Баренцбурге, и стал ждать дальнейшего развития событий.
      Бедный Элдринг, он, вероятно, слабо был знаком с русской классикой и не 
читал о Манилове или Остапе Бендере. Потому что профессорглазник уехал и, 
вероятно, совершенно забыл о своих обещаниях, высказанных под плотной магнитной 
шапкой и сполохами северного сияния.
      Потом приезжали академики из Академии наук России и с блеском в глазах 
выступали перед нами с идеями превратить в НьюВасюки уже не Баренцбург, а 
Пирамиду. Да, конечно, в условиях развала экономики Баренцбург один справится с 
поставками угля на материк, а нерентабельную шахту в Пирамиде следует закрыть. 
Но сам поселок целесообразно сохранить как материальную базу для научного 
центра исследований. Так умно поступили в свое время норвежцы в НюОлесунне: 
они закрыли рудник, а на базе поселка организовали научный центр, который на 
правах аренды используется многочисленными учеными со всех стран мира. Вот он, 
источник дохода, приумножения научного российского потенциала и повышения 
международного авторитета!
      Где вы, господа академики и профессора? Откликнитесь! Аууу!
      Директор рудника «Пирамида» Назаренко Август Петрович мог спокойно спать 
и продолжать выдавать «нагора» нерентабельный фосфоро— и серосодержащий камень.

      Потом приезжали представители «Русских самоцветов» из Петербурга и стали 
соблазнять русских и норвежских угольщиков планами развернуть добычу и 
обработку полудрагоценных камней, залежи которых на архипелаге действительно 
имеются в достаточном количестве. Норвежцы уже на практике узнали, чего стоят 
обещания русских, и вежливо отказали. Представители «Арктикугля» с камнерезами 
просто не стали разговаривать, потому что те прибыли на Шпицберген, даже не 
предупредив руководство треста о своих намерениях. Ах, вы прибыли добывать 
камень? Ну так и добывайте себе на здоровье! Только без наших вертолетов, без 
наших снегоходов, без нашей столовой!
      Петербуржцы еле дождались очередного рейса самолета и, отощавшие, отбыли 
обратно на Большую Землю.
      А идеи продолжали буквально витать в воздухе.
      Ну почему бы, к примеру, не создать на базе Баренцбурга 
альпийскотуристкую базу? А действительно: почему бы и нет? С марта по май 
ослепительно и не прячась за горизонт светит солнце. Заснеженных гор и долин 
столько, что Домбай просто завял бы на корню от зависти. Всегото навсего нужно 
соорудить подъемник и дать рекламу в газетах. Гостиница стоит пустая и ждет не 
дождется горнолыжников.
      Но шут с ним, с горнолыжным туризмом! Может, заняться нам…
      Интересно, в каком направлении работает сегодня мысль угольного треста 
«Арктикуголь»?
      
«Чейндж» как явление «полярки»
      
     Здесь для дохода жизнь, а не для ней доход!