13 февраля мы принимали на борту линкора членов албанского правительства с 
женами, нашего посла, работников советского торгпредства, военных советников. 
Прием прошел очень тепло. Продукты и напитки у нас были свои, доставленные 
транспортом "Феолент". Матросы дали концерт художественной самодеятельности. 
Поздно вечером проводили гостей.
15 февраля мы сделали первый пробный выход линкора в море. После возвращения 
устранили все выявленные недостатки, а затем еще раз произвели все необходимые 
испытания в море.
20 февраля в 8 часов "Новороссийск" снялся с якоря и вышел в Севастополь. 
Погода - штиль. В 13 часов неопознанный самолет совершил облет корабля.
24 февраля прошли Дарданеллы.
25 февраля в 8 часов миновали Босфор и вошли в Черное море. Дали ход 18 узлов.
26 февраля в 8 часов вошли в Северную бухту родного Севастополя".
Эта операция, по воспоминаниям бывшего флагманского врача Черноморского флота 
генерал-майора медицинской службы Н.В. Квасненко, стоила Левченко инфаркта. 
Почти месяц пролежал он в севастопольском Морском госпитале. Но 
правительственное задание было выполнено. Линкор "Новороссийск", сняв 
камуфляжную окраску, занял свое место в строю первомайского парада. Шел 1949 
год.
"У него были героические будни..."
Ветераны "Новороссийска" говорят о своем корабле: "У линкора не было славного 
прошлого, но у него были героические будни". И это так.
Бывший флагманский механик дивизии крейсеров Черноморского флота 
инженер-капитан 1-го ранга в отставке
С.Г. Бабенко:
- Линкор, приведенный в Севастополь из Волоны, производил удручающее 
впечатление. С 1943 по 1949 год он стоял у англичан на Мальте практически безо 
всякого ухода. Все обржавело, пришло в невероятное запустение. В тех кубриках, 
где жили англичане, было столько хлама и мусора, что для вывоза его 
понадобилась не одна баржа. В общем, шестилетнее бездействие привело линкор в 
малопригодное состояние. Его надо было отремонтировать, изучить, ввести как 
можно быстрее в строй боевых кораблей.
Сталин передал нам свою личную просьбу - ускорить освоение линкора. Шефом 
корабля был назначен начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал С.Г. 
Горшков.
Мы забыли, что такое берег: работали днем и ночью. Камбуз на "Джулио Чезаре" - 
"Новороссийске" был в страшно запущенном виде. А ведь моряки и в шутку и 
всерьез говорят, что освоение корабля начинается с камбуза. Поэтому первое 
время горячую пищу готовили в походных армейских кухнях на колесах, 
установленных на левом шкафуте.
Что же касается документации, то ее в том виде, в каком положено иметь на наших 
кораблях, совсем не было: ни повседневной, ни боевой, ни эксплуатационной. Была 
навалом сложенная кипа итальянских документов и чертежей, в которой с трудом 
разбирались два переводчика - армейских лейтенанта. Они слабо владели 
технической терминологией, так как оба кончали учебное заведение с 
дипломатическим уклоном. Это обстоятельство иногда приводило к различным 
недоразумениям. Так, всем нам хорошо знакомый "коленчатый вал" переводчик 
перевел как "наколенник".
Наряду с изучением документации велась большая работа по освоению и ремонту 
механизмов, устройств и систем корабля. Значительную помощь оказывали нам 
работники технического управления Черноморского флота и судоремонтных 
предприятий Севастополя.
Вспоминается, как восстанавливали камбуз на корабле. В то время у Троицкой 
пристани стоял поднятый после затопления во время войны крейсер "Червона 
Украина". Оттуда и были демонтированы варочные котлы. На линкоре в средней 
надстройке убрали часть ненужного оборудования, подготовили помещение, 
смонтировали котлы, и, к великой радости всей команды, мы наконец избавились от 
походных кухонь.
Мастера и рабочие севастопольских предприятий вместе с нашими старшинами и 
матросами вели восстановительные работы во всех башнях, палубах, отсеках 
линкора. Очень часто выручал и опыт, и русская смекалка наших матросов. Недаром 
же во время приемки и сдачи нашими командами ленд-лизовских кораблей в 
Великобритании некоторые английские газеты писали, что это не простые матросы, 
а переодетые русские инженеры.
Но при освоении корабля, как и во всяком большом деле, к сожалению, не 
обходилось без неприятностей. К счастью, их было немного. Вспоминается ЧП со 
вспомогательными котлами. Котельные машинисты под руководством 
инженер-лейтенанта Юрия Городецкого решили ввести в действие вспомогательные 
котлы. Как и положено в таких случаях, проверили механизмы и системы, очистили 
топку, произвели наружную очистку водогрейных трубок, но не удалили сажу из 
дымовой трубы. А ее оказалось так много, что, как только разожгли в топке огонь,
 из дымовой трубы стало полыхать пламя загорелась сажа. Возгорание быстро 
потушили, а на корабле еще долго вспоминали кем-то пущенную шутку: мол, 
кочегары хотели разогреть дымовую трубу, чтобы сделать ее кривой, как на 
линкоре "Севастополь".
Был и более серьезный случай. В декабре 1949 года в первом котельном отделении 
случился пожар - полностью сгорела одна из секций воздухоподогревателя котла. А 
причиной возгорания послужила ошибка в эксплуатационной инструкции. При ее 
составлении неточно перевели пункт, по которому при выводе из действия котла 
вентиляторы сразу не останавливают, а работают ими еще в течение 20-30 минут.