Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Мемуары и Биографии :: Военные мемуары :: Россия и СССР :: Черкашин Николай - Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')
<<-[Весь Текст]
Страница: из 226
 <<-
 
освободили.
Спустя лет двадцать - уже после службы - разыскал я в Чудове сестру. Сказали 
мне знающие люди, что в магазине работает. Захожу в магазин, смотрю на 
продавщиц - какая из них Люда? Узнать не могу. Пошел к ней домой - адрес мне 
дали. Дождусь, думаю, тогда и узнаю. Дома дети, племяши мои, значит: "Мамка на 
работе". Тут Людмила приходит. "Брат так брат. Садись ужинать". Странно, думаю, 
встречает. Или не признала? Приходит с работы ее муж, она меня знакомит: "Вот 
брат мой двоюродный". Ах, думаю, вот оно в чем дело! Она меня за двоюродного 
приняла, что в соседней деревне жил.
"Не двоюродный, - говорю, - а родной".
"Как - родной? Быть не может! Витюшка в сорок первом погиб. В дом бомба попала..
."
"Попала, - говорю, - да в другую половину. Меня соседи взяли. Давай-ка свой 
паспорт, сличим".
Сличили. "Ты - Салтыкова, и я - Салтыков. Ты - Ивановна, и я Иванович. Ты в 
Чудове родилась, и я там же".
Вот тут и признали друг друга. И в слезы...
Ну а с отцом у нас такая встреча вышла. Купил я как-то книжку "Бойцы Выборгской 
стороны". Вдруг в глаза строчки бросились: "Иван Салтыков, снайпер-инструктор 
265-го стрелкового полка 5-й ополченской дивизии. Награжден орденом Красного 
Знамени за 137 убитых фашистов. Погиб на Пулковских высотах..." Поехали мы с 
дочерью в Ленинград. Там в одной школе музей 5-й дивизии. На стенде фото: слет 
снайперов Ленинградского фронта. Пригляделся - с краю отец мой стоит... Так вот 
и встретились...
В конце пятьдесят первого года меня призвали на флот. После присяги нас, 
молодых, минуя учебный отряд, доставили прямо на линкор. Я до службы работал в 
Северо-Западном речном пароходстве, так что имел представление, что такое судно.
 Но тут - такая громадина! Во сне не приснится.
Разместили нас в кормовом кубрике. Моя койка-гамак самая верхняя - в третьем 
ярусе. Никогда в таких не спал. Кое-как влез. Устроился, лежу на спине. 
Захотелось перевернуться на правый бок. Только повернулся, кувырк и вниз слетел,
 на спящего старшину. Еще раз влез и еще раз кувырнулся. Чуть не плачу - 
издевательство, а не койка. Старшина сжалился: "Возьмись за пиллерс, подтянись, 
найди место спиной и опускайся". - "А если на боку?" "Свалишься". - "А вы как 
же?" - "С наше, браток, послужишь, так же научишься". Потом, конечно, 
приспособился. Шутка ли - пять лет в гамаке качаться. Зато в шторм - никаких 
проблем, вся батарея качается от борта к борту, как младенцы в люльках. Только 
храп стоит.
В тот первый день захотелось нам с приятелем в гальюн. Да где его найдешь в 
таком лабиринте? Спросили мы у старослужащего Ивана Сопронова. "Ладно, - 
говорит, - дуйте за мной!"
Ну мы и дунули. Шли по каким-то длинным коридорам, спускались под палубы, 
пробирались через кочегарки, снова поднимались и снова петляли по каким-то 
проходам, коридорам... "Ну, - думаю, - дела. Мало того, что убегаешься, так и 
не найдешь его, этот гальюн, пропади он пропадом". Мы уж и вовсе ориентировку 
потеряли - где корма, где нос, где левый борт, где правый... Тут Сопронов нас 
наконец привел. "Вот вам, блаженствуйте!" И ушел. Дела мы сделали, а как 
обратно выбираться? Стали Ивана искать, всех подряд спрашивать: "Не видали ли 
моряка такого - рослого, полного?" Народ посмеивается: "У нас тут все не 
худенькие! Из какой он бэ-че?" - "Не знаем". - "А вы из какой?" - "Артиллеристы 
мы..." - "Дивизион какой?" "Зенитчики..." - "Эк вас куда занесло! Да у вас же 
свой гальюн рядом". Ну, хохот, конечно... Разыграл нас Сопронов. Нашлась добрая 
душа, вывела нас на верхнюю палубу, а там по левому борту на ют пробрались, 
отыскали свой люк и вниз.
В октябре пятьдесят пятого я дослуживал четвертый год. Сам уже молодых за 
кипятком на марс посылал. Ну, правда, сигнальщики перехватывали, объясняли, что 
выше лезть уже не положено, а за чаем надо метров на двадцать вниз спуститься - 
на камбузную площадку, в самоварную выгородку.
За неделю до взрыва линкор стоял в Донузлавском порту. В три часа ночи всю 
эскадру подняли по тревоге, и корабли срочно перешли в севастопольскую бухту. 
Говорили, что в Черном море обнаружили неизвестную подводную лодку. Вот и 
перевели нас под надежную защиту.
В пятницу 28 октября, после выхода на стрельбы, мы встали против Госпитальной 
стенки. Объявили сход на берег и стирку. Боцманская команда вооружила бельевые 
леера, подали воду на ют, и там на тиковой палубе (деревом была покрыта только 
корма) мы начали драить щетками свои робы и форменки. Стирали на совесть. Были 
такие ловкачи, что замазывали всякие пятна на белых брюках и форменках зубным 
порошком. Но Сербулов, помощник командира, умел их выводить на чистую воду. 
Выстроится братва перед увольнением по "форме раз" (белый низ, белый верх), 
Сербулов пройдется вдоль строя и - цепочкой по штанам. У кого белая пыльца 
вспорхнет - вон из строя стираться...
Я в увольнение не собирался. Постирал бельишко, а вечером отправился в гости к 
земляку - шестнадцатилетнему юнге из оркестра Коле Крайневу. Он тоже родом из 
Чудова. Знать бы, что видимся с ним в последний раз. Взрыв прошелся как раз 
через кубрик музыкантской команды, и юнгу разорвало в клочья...
Взрыва я не слышал. Наш 13-й кубрик находился под шкафутом правого борта, в 
забашенном пространстве 2-й противоминной башни, за ее основанием и висели наши 
койки. Проснулся от крика дневального Омельченко:
- Подъем! Корабль взорвался!
Света нет. Включили аварийные синие плафоны. Молодых толкаю, а они спят, только 
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 226
 <<-