единственным верным решением каждому дилетанту, - где и как нанести главный 
удар 
противнику, где, какими силами, каким способом прорвать его оборону, - требует 
от 
полководца перед началом наступления мобилизации всего опыта и знаний. 
Получив директиву Ставки, Ватутин снова склонился над картой театра военных 
действий. Опять, напрягая все силы, с чувством огромной ответственности 
вынашивал 
командующий фронтом новое решение. 
Ему была ясна общая задача - вместе с войсками генерала Конева прорвать оборону 

противника и наступлением на запад, юго-запад рассечь харыковско-белгородскую 
группировку противника, обойти с запада и отрезать Харьков, окружать и 
уничтожать 
гитлеровские войска на Левобережной Украине. 
Ватутин перешел к планированию операции наступления. Организовать эту операцию 
было нелегко: требовалось нанести удар по основной группировке противника, не 
обходя 
ее, а рассекая и уничтожая. Трудность состояла и в том, что перед основной 
оборонительной полосой противника находилось предполье и надо было определить, 
где 
проходит истинный передний край, пробиться к нему через предполье и 
безостановочно 
прорывать оборону дальше в глубину. 
И снова час за часам, дни и ночи напролет видели Ватутина склоненным над картой 
с 
циркулем, линейкой и карандашами, и также без отдыха работали все отделы штаба. 

За этой внешне "чертежной" работой и арифметическими подсчетами Ватутин и его 
штаб 
видели местность и время суток, бои и кровь, жизнь и смерть тысяч людей, 
движение 
масс, добивались на огромном пространстве объединения усилий, синхронизации 
ударов 
сотен тысяч солдат, тысяч танков, орудий, самолетов. 
В точном математическом анализе вырисовывалась победа. 
Ватутин, опытный генерал, обладал творческим воображением - полководческим 
предвидением событий. 
И он знал: как ни трудно было положение противника на других направлениях, 
харьковско-белгородский плацдарм Гитлер будет удерживать во что бы то ни стало. 

Гитлеровская армия, проиграв стратегически, была еще сильна на отдельных 
участках и 
могла отчаянно сопротивляться.[198] 
Повинуясь творческому планированию, ночами совершалась перегруппировка 
советских 
войск, и в глубокой тайне они изготовились для наступления. 
На направлении главного удара стало гвардейское стрелковое соединение генерала 
Жадова. 
Ватутин и Хрущев видели героическую Сталинградскую пехоту в боях на 
прохоровском 
плацдарме, знали, что это соединение достойно сражалось под Сталинградом, и 
теперь 
ему поручалась ответственная, почетная задача - прорвать оборону противника и 
обеспечить ввод в прорыв мощных танковых соединений фронта. 
На участок прорыва была подведена артиллерия генерала Варенцова, сюда 
нацеливалась 
авиация генерала Красовского и на этом же направлении сосредоточились 
соединения 
генералов Чистякова и Манагарова. 
Утром 4 августа, в день, указанный Ставкой, тысячи орудий и минометов ударили 
по 
переднему краю и по всей тактической полосе обороны врага. Это был удар 
небывало 
возросшей силы советской артиллерии. Он был спланирован так, что для противника 
не 
оставалось возможности укрыться, переждать артиллерийскую подготовку, ему не 
оставлялось никакой надежды на спасение... 
Могуче и грозно работала артиллерия генерала Королькова, потом наступала 
мертвая 
тишина, вслед за которой раздавался страшный рев и грохот реактивных снарядов и 
снова 
били и били орудия и минометы всех калибров. 
Сверху оборону штурмовала авиация генерала Каманина 
Высоко поднималась вздыбленная снарядами и бомбами сухая земля, медленно 
опадала 
вниз, но в воздухе оставалась высокая сплошная и непроницаемая завеса пыли 
Солнечным 
августовским утром в расположении противника стало темно. 
В точно указанный планом час, минута в минуту, генерал Жадов отдал приказ