господство в [189] воздухе, лишили гитлеровские воздушные эскадры возможности 
прокладывать дорогу своим танковым дивизиям. 
B этом столкновении масс боевых машин, в пекле огня, как всегда геройски, 
сражались 
советские пехотинцы, отсекавшие пехоту противника, следовавшую за танками, 
парализовавшие ее продвижение. 
Происходило важнейшее для успеха обороны явление - был рассечен боевой порядок 
наступавших войск, разобщены усилия разных родов войск гитлеровской армии. 
А советские войска еще раз показали победоносную силу взаимодействия на поле 
боя всех 
родов войск. Это взаимодействие было обеспечено выучкой, которую прошли перед 
битвой войска фронта. В основе оперативно-тактического взаимодействия лежала 
идея 
братства советских людей, защищавших свою землю, традиция взаимовыручки, 
которая 
живет всегда в Советской Армии. 
Нарастал, близился кризис великой битвы. 
Манштейн вынужден был признать, что пробиться по кратчайшему направлению вдоль 
шоссе на Обоянь - Курок невозможно. 
Это направление было прочно закрыто Ватутиным. 
Гитлеровскому командованию необходимо было организовать новый сильный удар, в 
противном случае дело кончалось срывом всего летнего наступления. И потому 
гитлеровское командование, несмотря на тягчайшие потерт, не только не 
отказалось от 
наступления, но подтянуло с других фронтов свежие дивизии, усилило ударную 
группировку и решило изменить направление удара.
* * * 
В Ставке Верховного Главнокомандования Советской Армии ждали летней кампании 
спокойно и уверенно. 
Когда обозначились направления главных ударов гитлеровской армии, стало 
окончательно ясно, что события на Курской дуге развернутся благоприятно для 
наших 
войск. 
Но силы врага были еще очень велики. И Ставка Верховною Главнокомандования с 
первого часа битвы зорко следила за оперативными происками гитлеровского 
командования. 
Еще шла борьба "а первом рубеже обороны, еще никто не мог сказать, как она 
развернется, а на второй день битвы танковому соединению генерала Ротмистрова и 

стрелковому соединению генерала Жадова было приказано перейти из резерва Ставки 
в 
распоряжение Ватутина. [190] Танковое соединение Ротмистрова находилось в 
сотнях 
километров от Курской дуги и долго там обучалось. Пополненное, хорошо обученное,
 оно 
представляло собой грозную силу. 
Получив директиву Ставки, танкисты стремительно двинулись к полю битвы. 
Быстро, скрытно и организованно совершило танковое соединение марш в сотни 
километров. 
Неукротимый порыв танкистов обеспечил готовность соединения к бою после 
большого и 
стремительного марша, сохранил полную и немедленную боеготовность машин и 
экипажей, и Ротмистров доложил Ватутину о готовности танкистов вступить в бой. 
Для командующего фронтом вновь наступил ответственейший момент. 
Похоже было, что фельдмаршал Манштейн принял новое решение, ослабил атаки вдоль 

шоссе на Обоянь и повернул свою главную танковую группировку на новое 
направление. 
Куда, с какой целью - на это должен был ответить Ватутин. 
Манштейн мог перенести центр тяжести своего наступления на Корочу, мог 
нацелиться 
еще глубже - на Старый Оскол, Воронеж или, подтянув свежие силы и 
перегруппировавшись, снова обрушиться на прежнем, обояньском направлении. 
Как всегда в оборонительном сражении, перед командующим фронтом неумолимо стоял 

вопрос: где противник наносит свой главный удар и куда поставить свой резерв, 
чтобы 
парализовать планы противника и разбить его? 
Все силы и средства разведки были направлены на то, чтобы раскрыть замысел 
Манштейиа, и постепенно обстановка стала проясняться. 
Манштейн действительно снял с прежнего направления основные наземные силы, а 
его 
авиация перенесла центр тяжести удара в район станции Прохоровка; туда же 
потянулись 
косяки "юнкерское", а главное - наша воздушная разведка донесла, что к той же 
станции 
двигается тысяча танков противника. 
Основная группировка противника, наступавшая с юга строго на север, вдоль шоссе,
 
теперь поворачивала на северо-восток, чтобы, продвигаясь вдоль железной дороги