реке Северный Донец. 
Теперь между окруженной в Сталинграде армией Паулюса и ближайшими войсками 
Гитлера легло пространство" в сотни километров. Положение окруженной 
группировки 
стало безнадежным, она превратилась как бы в огромный лагерь пленных. 
Операция по окружению противника у Сталинграда переросла в общее стратегическое 

контрнаступление фронтов. Здесь сказалась сила советского военного искусства, 
которая 
сокрушила противника у Сталинграда и проявилась впоследствии в крупнейших 
битвах 
[124] Великой Отечественной войны, сказались сила последовательных ударов, 
последовательного наступления фронтов, огромный размах операций. 
Первый удар был нанесен 19 ноября 1942 года Донским и Юго-Западным фронтами; 20 

ноября нанес удар Сталинградский фронт. Когда силы врага были скованы у 
Сталинграда, 
Юго-Западный фронт обрушил новый удар своим правым крылом. У Ко-тельниково 
действовали резервы Ставки. 
Спасая положение, гитлеровское командование бросало резервы в Сталинградскую 
битву, 
и тогда перешли в наступление Брянский, Воронежский, Южный, затем Центральный и 

Западный фронты. 
Не только оперативные, но и стратегические резервы Гитлера метались с одного 
направления на другое, всюду опаздывали, попадали под удары. Резервов у Гитлера 
не 
хватало. Фронт противника протяжением в сотни километров рушился. 
Советская Армия вырвала у врага стратегическую инициативу и погнала фашистские 
орды на запад. 
Надежда Гитлера и наставник нынешних американских империалистов генерал-
фельдмаршал Манштейн делал отчаянные попытки спасти положение, но все они 
рассыпались впрах. 
А имя молодого генерала Ватутина, впервые прозвучавшее на весь мир в сообщении 
"В 
последний час", покрытое славой Сталинграда, все чаще встречалось в газетах, 
повторялось в эфире, становилось близким и дорогим людям, жаждавшим уничтожения 

гитлеризма. 
12 февраля 1943 года правительство присвоило Ватутину звание генерала армии. 
[125] 
Снова в родном селе 
После победы под Сталинградом Ватутин был назначен командующим Воронежским 
фронтом. В полосу фронта входил и Валуйский район. В один из дней 
относительного 
затишья Ватутин, инспектируя находившиеся в Валуйках войска, решил заехать в 
родное 
село. 
Он проезжал через Валуйки. Это был уже не тот город, побывать в котором мечтал 
когда-
то деревенский мальчик. Маленький уездный городок превратился за годы советской 

власти в мощный железнодорожный узел, в центр передового колхозного района. 
Бронетранспортер вынес генерала из города, спустился с высот, открывавших 
чудесный 
вид на заречный простор, к мосту, наведенному саперами через реку Валуй, в 
которой 
Ватутин когда-то тихими утрами удил рыбу. 
За рекой начиналась дорога, где Ватутину был знаком каждый мостик, каждая 
придорожная верба, каждый поворот. Сколько раз он ходил по ней из Валуек в 
родное 
Чепухино! 
Этой дорогой он шел искать работу после того, как лишился стипендии в 
коммерческом 
училище... И по этой же дороге двадцать пять лет назад шел к Валуйкам народ, 
восставший против помещиков и буржуазии. 
Знакомые картины согревали душу генерала. И, непосредственно воспринимая 
красоту 
окружающей природы, генерал в то же время думал о том, как был взят танковыми 
войсками генерала Рыбалко город Валуйки. Это его особенно интересовало, потому 
что 
город, расположенный на высотах, прикрытый широкой рекой Валуй, казалось, был 
недоступен для атаки танковых соединений. И то, что город и важнейший 
железнодорожный узел на дороге, обеспечивавшей оперативный маневр крупными 
массами войск на огромном протяжении фронтов от Москвы до Донбасса, был все же 
взят, восхищало Ватутина и привлекало его внимание к опыту генерала Рыбалко. 
И мысли о боевых действиях то захватывали генерала полностью настолько, что он 
практически представлял себе, как на стоянке вызовет оперативных работников, 
неотступно следующих на машинах за бронетраспортером командующего, и передаст 
им