путь, подавлять огневые точки, еще уцелевшие после ударов артиллерии и авиации. 

От саперов Ватутин требовал, чтобы они расчищали пехоте и танкам пути в минных 
полях. 
Ватутин не только планировал действия каждого рода войск на поле боя, но и 
создавал 
взаимодействие их. Он организовывал операции, в которых объединение усилий всех 

родов войск вело к победе. 
Но не только сам прорыв был важен - крайне важен был темп, в котором он будет 
совершен. 
При замедленном темпе прорыва резервы противника успеют подойти к образующейся 
бреши и прочно ее закроют. Прорыв, произведенный быстро, в первые часы 
наступления, 
дает возможность ввести через брешь, образовавшуюся в тактической полосе 
обороны, 
могучие танковые соединения, направить их в глубину, и тогда становятся 
достижимыми 
цели, ради которых осуществляется операция. [101] 
Ватутин видел предстоящую операцию - от боя за первую траншею до решающего 
момента, когда сомкнутся ударные группировки Юго-Западного и Сталинградского 
фронтов, и понимал, что ведущую роль должны сыграть танковые соединения. Вводу 
танковых соединений в прорыв, их действиям в оперативной глубине противника он 
уделял особенное внимание. Именно они должны были соединиться у города Калач и 
хутора Советский, сомкнуть усилия фронтов, окружить противника у Сталинграда. 
Впервые в Отечественной войне танковые соединения на такой местности шли в 
столь 
сложную операцию и наносили удары на такую большую глубину. 
Ватутин обязан был обеспечить танковым соединениям все условия для наиболее 
полного 
раскрытия их огромных возможностей, заложенных в самой технической природе 
советского танка, в организации танковых соединений. 
При этом, обеспечив танкистам возможность проявить решительность и дерзание, 
дать 
небывалый темп, нанести удар на невиданную глубину, Ватутин должен был прочно 
прикрыть и обезопасить их действия. 
Командующему фронтом предстояло ввести вслед за танковыми соединениями 
артиллерию и стрелковые дивизии, причем с такой быстротой, чтобы они могли в 
любой 
момент операции подоспеть на помощь танковым соединениям, помочь им преодолеть 
новые препятствия, встретившиеся на пути, прикрыть танкистов от ударов с 
флангов и с 
тыла и закрепить их успех. 
А это было трудно еще и потому, что у танковых войск, артиллерии, кавалерии и 
пехоты 
разные темпы движения, разные условия борьбы. 
Снова план, организация, синхронность действий требовали усилий ума 
командующего 
фронтом.
* * * 
Так из штаба фронта Ватутин доходил до стрелковых рот и от них шел к 
взаимодействию 
родов войск, вызывал пехотных, танковых, авиационных, артиллерийских 
начальников, 
командующих соединениями. Они сходились вместе к переднему краю и, наблюдая 
позиции врага, планируя каждый свои действия, добивались полного 
взаимопонимания. 
Это были опытнейшие командиры, уже испытанные в боях Великой Отечественной 
войны, генералы единой школы и единых теоретических взглядов на применение 
войск. 
[102] 
Но генерал Чистяков, войска которого взламывали оборону противника, генералы 
Кузнецов и Лелюшенхо, чьи войска разворачивали брешь и обеспечивали действия 
главных сил фронта, генерал Романенко, руководивший наиболее мощной ударной 
группировкой, которая должна была сокрушить противника в глубине и замкнуть 
кольцо 
окружения, генералы-танкисты Родин, Бутков, Кравченко были люди разных 
характеров, 
разных темпераментов, и это всегда учитывал Ватутин, живший мыслями, заботами 
каждого из них. 
Ватутин регулярно докладывал представителю Ставки генерал-полковнику 
Василевскому 
о подготовке операции, получал от него указания. 
Под руководством представителя Ставки командующий Юго-Западным фронтом 
установил тесный контакт с командующим Донским фронтом генерал-лейтенантом 
Рокоссовским и командующим Сталинградским фронтом генерал-полковником 
Еременко. Командующие разработали детальный план взаимодействия фронтов - по 
дням, по часам, по объектам удара на местности, и это единство действий всех 
войск,