инженерных 
сооружений, насыщена мощными огневыми средствами. 
Чтобы окружить противника у Сталинграда, необходимо было прорвать вражескую 
оборону. 
Ватутин видел, что план окружения противника у Сталинграда предусматривает 
прорыв 
вражеской обороны северо-западнее и южнее Сталинграда силами трех фронтов. Не 
говоря о неудаче прорыва, задержка даже на одном из направлений позволяла 
противнику 
сосредоточить к участку прорыва свои резервы и сорвать операцию. [92] 
Требовалось прорвать оборону врага как можно быстрее. 
Советский войскам предстояло соединиться в глубине расположения противника. Для 

этого северной группировке надо было пройти с боями 120-140, а южной - 100-120 
километров. На этом пространстве среди бескрайных донских степей противник мог, 

оттянув часть своих сил из города и подведя резервы, задержать наступающие 
дивизии 
Было ясно, что войскам Юго-Западного фронта придется форсировать в глубине 
расположения противника Дон и, если противнику удастся удержать за собой 
переправы, 
то форсирование превратится в затяжную кровопролитную операцию. Поэтому 
требовалось захватить переправы, не дав противнику опомниться 
Быстро, в строжайшей тайне надо было сосредоточить на совершенно открытой 
местности, в степи, огромные массы войск, артиллерию, танковые и кавалерийские 
соединения. 
Было опасение, что противник откажется от дальнейшего наступления в Сталинграде,
 
перейдет на зиму к обороне, и тогда прорыв и окружение будут крайне затруднены 
Необходимо было сосредоточиться и наступать, пока противник продолжает штурм 
города. 
Ставка предупреждала, что, замкнув кольцо окружения, наши войска опять-таки 
могут 
оказаться в трудном положении, ибо противник сделает все для спасения 
окруженной 
группировки. Резервы гитлеровцев, особенно воздушные и танковые, могли 
подоспеть к 
Сталинграду через несколько суток с других фронтов, прибыть из Европы, - маневр 

стратегическими резервами совершается ныне быстро и на громадные расстояния, 
через 
страны и континенты. 
Надо было не только окружить противника, но и принять меры против его попыток 
ударами извне и изнутри прорвать кольцо окружения 
Советские войска у Сталинграда не имели к началу битвы общего перевеса сил над 
войсками противника, и поэтому требовалось быстро и тайно произвести 
перегруппировку войск, чтобы иметь подавляющий перевес в них на главном 
направлении. Для этого нужно было высокое искусство войск и штабов. 
Ватутин вспоминал, что и в прошлом бывали окружения армий противника: Канны, 
Седан и другие, но никогда операции не совершались в столь сложной обстановке, 
при 
таких массах войск и техники. 
Ватутин понимал, что военное искусство совершает на его глазах резкий и 
невиданный 
ранее скачок вперед, что современное [93] военное искусство отныне обретает 
новые 
формы и новую суть и что подходить к этому надо с новой, не применявшейся 
никогда 
ранее меркой. 
Привыкший мыслить широко, хорошо знакомый с уровнем военного искусства в армиях 

Германии и Японии, Ватутин понимал, что враги считают положение СССР 
проигранным. И действительно, стратегические задачи, вставшие перед Советской 
Армией, могли показаться наблюдателям, не постигшим сути советской военной 
науки, 
неразрешимыми. 
Советские войска сражались один на один с армиями Гитлера и его сателлитов, 
опиравшимися на экономические силы всей Европы. 
Стратегическая инициатива с начала лета находилась в руках гитлеровского 
командования. Войска противника достигли Волги и Кавказа, а Советская Армия 
вынуждена была за лето отступить на 500 километров на восток. 
Необходимо было в ожесточеннейших боях остановить противниками удержать 
Сталинград, задержать противника и не пустить его в глубь Кавказа и к Бакинской 
нефти. 
Главной целью гитлеровцев по-прежнему оставался захват Москвы. Гитлер хотел 
заставить советское командование снять для спасения Кавказа и Баку свои войска 
с 
московского направления. Он рассчитывал, отрезав Москву с юго-востока и востока,
 
обрушиться на нее и с запада.