проникновения танков в глубину русские, деморализованные этим прорывом, 
прекратят 
сопротивление или будут отходить, перегруппировываться, терять время... 
Войска Советской Армии не только не были деморализованы, не только не 
прекращали 
борьбы, но всюду, где только было возможно, наносили контрудары, бросались в 
контратаки против количественно превосходящего противника. Но именно эти 
контратаки и контрудары заставляли германскую армию останавливаться, оттягивать 

силы из главной группировки на фланги, прикрывать тылы, ослаблять ударные 
группировки, замедлять темп, приостанавливаться. 
Операции не получили того качества, которого хотело добиться командование 
гитлеровской армии, а, наоборот, благодаря действиям Советской Армии борьба 
приняла 
характер, который соответствовал стремлениям советского народа, поднявшегося на 

священную борьбу против фашистских захватчиков, стремлениям бить врага во что 
бы то 
ни стало. 
Ватутин понимал, что на первых порах успех гитлеровской армии был объясним. 
Фашисты имели возможность не только создать превосходство в численности своих 
войск, но и избрать направления наступления и образовать на них решающий 
перевес сил. 
Но прошло два месяца, в течение которых Гитлер и германский генштаб надеялись 
овладеть Ленинградом и Москвой, а армии противника все еще стояли у Смоленска и 

Новгорода. 
Ватутин видел, как рушится план противника на Северо-западном фронте, знал, что 

гитлеровцы не достигли успеха на Ленинградском фронте, где группа "-Север" 
получила 
приказ перейти к обороне. Ему было известно, что фашистское командование 
перебрасывало свои танковые группировки то на север, к Ленинграду, то на восток,
 к 
Смоленску, то на юг, к Киеву, потому что всюду войска Советской Армии наносили 
тяжелые контрудары зарвавшемуся врагу. 
Ватутин видел, как идет стратегическая перекличка советских фронтов, 
руководимых 
единой волей Верховного [86] Главнокомандования, как противник, хоть и 
достигший 
временных оперативно-тактических успехов, проигрывал стратегически настолько, 
что к 
исходу июля уже рухнула стратегия "блицкриг", рухнул весь "план Барбаросса". 
После войны многие приверженцы Гитлера, его генералы будут сетовать на то, что 
"фюрер" якобы не шел прямо на Москву, а, повторяя ошибку Карла XII, повернул 
свои 
отборные войска на Украину и потому проиграл войну. Другие будут объяснять 
поражение тем, что гитлеровская армия бросила слишком крупные силы на Ленинград.
 
Горестратеги не желают до сих пор понять, что в войне против России, против 
СССР дело 
не в выборе стратегического направления. Карл XII пошел направо, на юг, и 
проиграл 
войну, Наполеон I шел прямо на восток, к Москве, то есть так, как хотели бы 
идти 
"стратеги", подправляющие задним числом план Гитлера, и потерял корону и 
империю. 
Гитлер пытался идти налево, к Ленинграду и к Москве, кидался и направо, на юг, 
к Киеву, 
испытал дороги и Карла XII и Наполеона, а итог был все тот же. Для всех 
завоевателей, 
идущих в Россию, у ее пограничных столбов, на великом распутье стратегических 
дорог, в 
каком бы направлении - направо, налево, прямо - завоеватели ни пошли, судьба 
одна: 
позор поражения, гибель войск.
* * * 
Ватутина никогда не покидала уверенность в окончательной победе над врагом. 
В одном из писем жене, которое Николай Федорович смог послать в разгар боев, но 

только через месяц после приезда на фронт, он писал: 
"Милая Танечка! 
Шлю сердечный горячий привет и крепко целую тебя и Ленусю. Горячий 
привет и Витюше. 
Не удивляйтесь, пожалуйста, и не обижайтесь, что пишу редко. На фронте 
работы очень много. Все мысли заняты тем, как бы лучше организовать дело 
и побольше уничтожить врага, не упустить ни одного случая, чтобы нанести 
ему поражение. Часто нам это удается... Мы на фронте твердо настроены 
бить врага до конца. Вы в тылу также на падайте духом. 
Русский народ никогда не будет побежден. [87]