высок, и к голосу Ватутина прислушивались внимательно. 
Ватунин начал свою службу со скромной должности помощника начальника 
отдела. Ему приходилось наряду с разработкой теоретических вопросов вождения 
дивизии организовывать работу внутри штаба. 
Ночью, порой в дождь и непогоду, на осенних маневрах где-нибудь в глухом лесу 
должен был Ватутин быстро расположить штаб, поднятый вместе с дивизией по 
тревоге, передать полкам приказ, создать безотказное управление ими. Можно 
себе представить, что могло произойти, если бы помощник начальника отдела не 
обеспечил весь штаб картами, если бы не было машинистки, не хватало фонарей, 
плохо работали телефоны... Так наряду с военными доктринами Ватутин 
занимался и фонарями "летучая мышь", что было вполне закономерно и не 
помешало командованию увидеть в Ватутине отличного штабного командира, 
способного самостоятельно работать в оперативном отношении. 
Вскоре его перевели в штаб Северо-Кавказского военного округа. И здесь, 
выполняя ответственные задания, он сам производил все расчеты, вел карты, и 
такая работа не только не тяготила его, но, наоборот, приносила радость. Его 
оперативные карты всегда были яркими, четкими - образцом графики. Эта 
любовь к работе над картой осталась у Ватутина навсегда: уже командуя фронтом, 
он никогда не довольствовался тем, что обстановку наносил на карту штабной 
офицер. Ватутин сам графически выражал свои решения. 
В штабе округа сосредоточивался опыт многих соединений, и Ватутин мог теперь 
сверху оценить свою прежнюю работу в дивизии. Инспектируя войска, изучая 
действия пехоты, конницы, артиллерии, он всюду искал новое, полезное, обобщал 
лучший опыт, распространял его в войсках. [51] 
По штабу округа вскоре был отдан приказ: "Помощнику начальника отдела штаба 
товарищу Ватутину за добросовестное и вдумчивое инспектирование войск и за ряд 
ценных предложений объявляется благодарность". А несколько позже было 
отмечено, что "проведенные под руководством Ватутина опытные учения дали 
богатый материал по организации управления войсками". 
После полуторагодичного пребывания в штабе округа Ватутин был направлен на 
ответственную самостоятельную работу - начальником штаба горно-стрелковой 
дивизии. 
Для него эта работа явилась новым большим этапом совершенствования. На 
Украине он осваивал действия войск в бескрайных степях. Назначенный в штаб 
Сибирского военного округа, он учился водить войска в снегах, по тайге. 
Руководя 
штабом горно-стрелковой дивизии на Северном Кавказе, учился и учил войска 
действовать на раскаленной солнцем местности, организовывал горный поход 
отрядов дивизии на вершину Казбека. В горах то бушевала метель, то появлялось 
солнце, начиналась оттепель, возникали снеговые обвалы, грозившие смести 
горных стрелков в пропасть. Где не могли итти кони, люди на себе поднимали 
орудия, преодолевали неприступные кручи, и в зоне вечных снегов, где серебрится 

снеговая вершина Казбека, оставляли записки о том, как советские воины 
покоряют природу. 
Ватутин работал начальником штаба дивизии более пяти лет, и этот период стал 
одним из важнейших в его военной биографии. 
Дивизия имеет не только учебные функции, - она боевое соединение и обязана 
всегда находиться в полной боевой готовности. Боеспособной должна быть вся 
дивизия, каждый ее полк, взаимодействие полков организует штаб. 
Подготовлено должно быть каждое орудие к выстрелу, каждая двуколка к маршу, и 
штаб обязан проверить боеготовность и обеспечить правильное тактическое 
применение каждого подразделения. В службе штаба нет мелочей. 
В то же время дивизия уже является основной категорией расчетов стратегии: 
количеством и качеством дивизий в первой и второй мировых войнах определялись 
силы армий, возможности государств, и руководство дивизией - это уже 
категория вождения войсковых масс. 
Штаб дивизии и прежде всего начальник штаба должны находиться на уровне 
военной теории своего времени, обязаны ясно понимать [52] природу боя, 
операции, уметь практически осуществить идеи передовой военной теории. 
Ватутин как военачальник формировался в то исключительно важное для 
Советской Армии десятилетие (1930-1940 годы), когда над Советской страной 
сгущалась угроза войны, над кварталами Шанхая уже клубился дым боев, японская 
военщина ворвалась в Маньчжурию и тянулась к границам СССР, Гитлер захватил 
власть, в Испании началась интервенция... Международная атмосфера становилась 
все более накаленной и грозной. 
В такой международной обстановке Советская Армия должна была стать еще более 
сильной. Строились гиганты социалистической индустрии, крепла наша военная 
промышленность, и войска стали получать наилучшее современное вооружение. 
Вскоре по Красной площади, открывая парад новых танков, пронесся со знаменем 
быстроходный танк. Его едва успели приветствовать на трибунах, едва успели 
рассмотреть пораженные атташе иностранных армий, совсем недавно видевшие 
здесь медленно ползущие трофейные танки. И не успел механик-водитель скосить 
глаза, чтобы увидеть трибуну Мавзолея, как перед танком оказалась решетка на 
берегу Москвы-реки и надо было мгновенно развернуться налево, на 
Москворецкий мост. 
И только прошел строй быстроходных танков, как над площадью появились новые 
мощные быстроходные самолеты. 
В это же лето на маневрах впервые в истории военного искусства стали 
высаживаться с самолетов крупные десанты парашютистов.