и войска уже подготовлены и нанесут 
фашистам решительный удар, Кутек продолжал: «…Довольно, уже наударяли и 
доказали свою храбрость. Два выстрела дадут, а потом немец как начнет давать, 
что и места не находят. Операции наши, как правило, все проваливаются…»
 Младший сержант роты ПТР 293 СД Багатиков Иван Матвеевич… в беседе с бойцами о 
действиях наших частей в районе Лозовой заявил: «…70 тысяч бойцов и командиров, 
о которых идет речь в газете, не пропали без вести, а перешли к противнику. Я 
тоже возьму автомат, перестреляю командиров и с автоматом перейду к немцам…»
 …Красноармеец 1059 СП Пилипчук в присутствии ряда красноармейцев заявил: 
«…Видно по ходу войны, что Красной Армии не победить немецкой армии и немец с 
Украины никуда не уйдет. Счастливый тот, кто остался в тылу у немцев, живет 
себе припеваючи и работает дома…»
 …Красноармеейц 349 СД Макагонов красноармейцам своего подразделения говорил: 
«…Если бы всем повернуть оружие против комиссаров и командиров, то войне через 
десять минут был бы конец и вновь бы восстановилось единоличное хозяйство и 
было бы продуктов вдоволь…»
 …Командир 855 СП, 278 СД майор Федоров среди командного состава полка 
высказался о том, что Тимошенко плохой вояка и он гробит армию.
 Начальник штаба артиллерии 76 СД капитан Свечкин в беседе с работниками штаба 
заявил: «…Нас предали. Пять армий бросили немцу на съедение. Кто-то 
выслуживается перед Гитлером. Фронт открыт и положение безнадежное…» [288]
 Обстановка ухудшается с каждым днем и сталинский «барометр» показывает «бурю». 
23 июля Верховный пишет письмо Черчиллю:
 «Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен 
заявить самым категорическим образом, что Советское правительство не может 
примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год».
 Но Англии не под силу в одиночку осуществить высадку в Европе, Соединенные 
Штаты едва начали преодолевать кризис на Тихоокеанском театре военных действий 
и пока не способны оказать достаточно эффективную помощь своим союзникам. Да и 
Гитлер под воздействием июньских англо-американо-советских заявлений, с одной 
стороны, и «грандиозных» военных успехов на Востоке — с другой, предпринял 
определенные шаги. Еще 9 июля он издал приказ, в котором говорилось:
 «Быстрые и громадные успехи на Востоке могут поставить Англию перед 
альтернативой: или немедленно предпринять крупную десантную операцию для 
открытия второго фронта, или потерять Советскую Россию как политический и 
военный фактор. Поэтому с большой вероятностью следует считаться с тем, что 
вскоре состоится высадка противника в зоне командования Запада».
 Этим приказом предписывалось убытие моторизованной дивизии СО «Адольф Гитлер» 
из состава 1-й танковой армии и мотодивизии СС «Рейх» из группы армий «Центр» 
на Запад. Далее, командованию армии резерва надлежало немедленно укомплектовать 
3 пехотные дивизии и перебросить на Запад как можно скорее, что возможно было 
сделать лишь в ущерб посылке пополнений на Восток. Еще две пехотные дивизии 
были изъяты из группы армий «А» во второй половине июля. [289] На побережье 
Атлантики и Средиземного моря разворачивались примерно 200 новых артиллерийских 
батарей береговой обороны и 25 крепостных батальонов. Наконец, ВВС должны были 
немедленно перебросить с Востока на Запад две авиагруппы бомбардировочной 
авиации.


* * *

 Александр Верт об этих днях пишет:
 «Что произошло в Ростове? Как в печати, так и в частных беседах по этому 
поводу делалось много туманных намеков. Все они сводились к тому, что некоторые 
соединения Красной Армии впали в панику и бежали от бешеного натиска немцев… Из 
сообщений печати явствовало, что никакого приказа об оставлении города войскам 
не давалось. Многие генералы и офицеры были понижены в должности и звании. По 
всей стране пронеслось требование: „Возьмите себя в руки!“, и это требование 
нашло громкий отклик в печати. В последовавшие затем дни все больше и больше 
писалось о введении „железной дисциплины“; вина за падение Ростова открыто 
возлагалась на „трусов и паникеров“, не выполнивших свой долг по обороне города.

 Во всем этом «ростовском деле» есть некоторые озадачивающие стороны. С военной 
точки зрения чрезвычайно сомнительно, чтобы в создавшейся в июле 1942 года 
обстановке можно было оборонять город более или менее длительное время. 
Говорили даже, что всякая попытка сделать из Ростова второй «Севастополь» могла 
кончиться лишь окружением, а это повлекло бы за собой напрасную гибель многих 
тысяч очень нужных людей. Как бы то ни было, но оставление Ростова без приказа 
дало толчок для проведения широкой психологической, а также организационной 
кампании… Именно после падения Ростова командование Красной Армии приняло 
решительные меры к пресечению дальнейших случаев беспорядочного отступления 
(курсив наш. — Авт.) ». [290]
 Как отмечалось в официальном издании «Великая Отечественная война Советского 
Союза», неудачи в Крыму, в районе Харькова, под Воронежем и в Донбассе 
отрицательно повлияли на боеспособность наших войск. Появились факты трусости, 
паникерства, нарушения дисциплины и воинского порядка. Это вызвало большую 
тревогу и партии, и правительства.
 Обеспокоенное правительство 28 июля 1942 года издало знамен