бежден в непогрешимости своей 
оценки сил противостоящего врага». [218]
 Готовность к наступлению назначалась к исходу 4 мая, но из-за несвоевременного 
прибытия пополнения и поступления вооружения срок начала операции перенесли на 
12 мая.


* * *

 В это время немецкое командование для создания более благоприятных условий для 
летнего наступления готовилось, в свою очередь, к операции по ликвидации 
барвенковского выступа. 10 мая Паулюс представил фон Боку план «Фридрихус». Он 
должен был осуществляться наступлением его 6-й армии из района севернее 
Балаклеи и армейской группы Клейста (1-я танковая, 17-я полевая армии) из 
районов Славянска, Краматорска в общем направлении через Барвенково на Изюм. 
Цель операции — «срезать» барвенковский выступ, восстановить линию фронта по 
Северскому Донцу и овладеть плацдармами на восточном берегу в районе Изюма. 
Немецкие части пополнялись личным составом и техникой, из Франции 
перебрасывались новые пехотные и танковые дивизии.
 При этом, в отличие от красных командиров, германские никогда не жалели сил на 
прочное удержание уже занятых рубежей и на совершенствование обороны. На 
Харьковском направлении главная полоса последней имела две-три позиции общей 
глубиной 6-7 км. Основу каждой из них составляли опорные пункты и узлы 
сопротивления, созданные вокруг населенных пунктов. Вторая оборонительная 
полоса была построена в 10-1 5 км от переднего края, тыловая — в 20-25 км по 
рубежу населенных пунктов Змиев, Чугуев, Липцы, Черемошное. Хорошо развитая 
система обороны и огневого взаимодействия позволяла Паулюсу держать весь фронт 
предстоящего советского наступления шестью пехотными дивизиями, остальные части 
находились на тыловых рубежах, готовые оказать поддержку на любом участке. 
[219]
 К тому же от многочисленных перебежчиков немцы без всякой разведки знали 
подробности подготовки советского наступления. Например, командир одного из 
батальонов 294-й пехотной дивизии записывал в дневнике:
 «Сегодняшний перебежчик принес сведения, что русские хотят наступать 15 мая. 
Ну, до этого времени мы будем готовы. Пусть тогда приходят…
 …Сегодня у нас было целых 10 перебежчиков. Из них 8 азиатов и 2 русских. 
Последние принадлежали к инженерной разведке, которая имела задачу выяснить 
условия перехода Бабаки танками. В Молодовой уже построены штурмовые мосты для 
танков. Следовательно, мы с большой определенностью можем считаться с тем, что 
русские будут атаковать наш участок танками…
 Сообщения о подготовке русского наступления усиливаются. Перебежчики нам 
приносят много существенных новостей — часто, может быть, преувеличенных, но в 
основном верных. Постройка мостов, их всего 7, и одна переправа указывают на то,
 что наступление будет произведено против нашего участка».
 Это только на участке одного немецкого батальона! К тому же перегруппировка и 
сосредоточение советских войск велись без соблюдения мер секретности, 
маскировки и длились почти 30 суток.
 Говорят, маршал Б.М. Шапошников, навсегда покидая Генштаб, просил Ставку 
воздержаться от Харьковской операции, считая ее рискованной и 
малоподготовленной. Но Сталин, по свидетельству Василевского,
 «дал разрешение на ее проведение и приказал Генштабу считать операцию делом 
направления, т. е. — делом Тимошенко, и ни в какие вопросы по ней не 
вмешиваться…».
 Что касается Тимошенко, то сей полководец с 2-классным образованием никогда ни 
в чем не сомневался и всегда был готов сражаться до последнего своего солдата. 
[220]
 В канун наступления командующий созвал в Купянске совещание командиров; еще 
раз заверив их в слабости противника, он говорил о полном преимуществе своих 
армий — как в живой силе, так и в техническом обеспечении. На этом же совещании 
прозвучали слова:
 «Уже одно то, что товарищ Сталин, наш великий друг и учитель, одобрил 
наступательные планы фронта, может служить верным залогом в предстоящем успехе 
нашего наступления!»
 Итак, высочайшее одобрение получено — какие могут быть сомнения?
 «…во всех частях и подразделениях армий фронта поздно вечером 11 мая были 
проведены митинги, партийные и комсомольские собрания, на которых боевые задачи 
войск были доведены до сознания каждого бойца. Приказ о переходе к активным 
боевым действиям был встречен с большим воодушевлением», — пишет Баграмян.
 Предстоящее наступление гордо именовалось «операцией по полному и 
окончательному освобождению Украины от немецко-фашистских захватчиков».
 «Дух оптимизма… витал на командном пункте фронта», — вспоминает Москаленко.
 Наступление войск ударных группировок Юго-Западного фронта началось в 7.30 
утра 12 мая, за 6 дней до начала запланированной немцами операции «Фридрихус», 
после часовой артиллерийской подготовки.
 На северном участке были брошены в бой в первом эшелоне 11 стрелковых дивизий 
при поддержке 7 танковых бригад и 20 артиллерийских полков РГК. Буквально сразу 
выяснилось, что значительное число огневых точек противника подавить не удалось,
 кроме того,
 «их оказалось намного больше, чем предполагалось, и это была первая 
неожиданность для наших войск. [221] В результате стрелковые подразделения и 
танки первых эшелонов были встречены плотным огнем».
 Легкой победы не получалось, немецкую оборону пришлось прогрызать. Тем не 
менее к концу дня фланговые 21-я и 38-я армии прорвали главную полосу и 
продвинулись на 6-10 км. Менее успешно наступала «ударная» армия Рябышева, 
которой удалось вклиниться в оборону противника лишь на 2 км, при том что здесь 
на одну наступающую дивизию приходилось 2,5 км фронта прорыва, количество 
орудий и минометов на 1 км составляло 59,5 единицы, танков — 12. Окрыленный 
своим успехом, генерал Москаленко предложил передать подвижную группу 38-й 
армии, но штаб фронта решил, что все и так складывается удачно: ф