еся» рыть окопы на 
каждом занятом рубеже, всюду упорно удерживал и позиции, отбивали советские 
атаки, сохраняя «должное моральное состояние», и неуклонно продвигались вперед. 
Сухиническая группировка фон Гильза численностью около 8000 человек начала 
прорыв из города. После жестоких боев к исходу 27 января 18-я танковая и 216-я 
пехотная немецкие дивизии соединились в районе Николаево.
 С 28 января в районе Сухиничей была создана новая 16-я армия во главе с 
прибывшим сюда с правого крыла фронта генералом Рокоссовским. В ее состав вошли 
5 стрелковых дивизий и танковая бригада, переданные от Голикова, 11-я 
гвардейская стрелковая дивизия и 2 лыжных батальона. 10-я армия, которую 
возглавил генерал-лейтенант В.С. Попов, с оставшимися у нее двумя дивизиями и 
новой 385-й стрелковой продолжала удерживать занимаемые рубежи к северо-западу 
от правого фланга 16-й армии.
 Дальнейшие боевые действия на Жиздринском направлении вели войска 
Рокоссовского, которые 29 января заняли Сухиничи (немцы, деблокировав гарнизон, 
оставили город без боя), после чего получили от командования Западного фронта 
задачу: [87] «…наступательными действиями продолжать изматывать противника 
(курсив наш. -Авт.) , лишая его возможности прочно закрепиться и накапливать 
силы».
 Что это означает, знал только гениальный Жуков. Генерал Рокоссовский, по 
собственному признанию, не понимал: «Одно дело изматывать врага оборонительными 
действиями, добиваясь выравнивания сил… Но можно ли „изматывать и ослаблять“ 
наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще 
суровой зимой?» Ответ маршала на этот вопрос был изъят из его мемуаров и 
опубликован лишь в 1990 году:
  «Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, 
чем вражеские. Это изматыва-ние было выгодно противнику, а не нам (курсив наш.
 — Авт.) . Наши силы были уже исчерпаны до предела. Командование фронта не 
могло не знать этого, а раз так, то оно не имело права требовать от войск того, 
чего они выполнить не могли. Получалось, что Ставка и Генеральный штаб не 
хотели видеть настоящего положения дел, а командование фронтов, зная хорошо 
состояние войск, не желало доказывать несостоятельность наступательных 
мероприятий. Механически отписываясь директивами, явно невыполнимыми, оно 
перекладывало ответственность на командование армий… Обстоятельный доклад об 
этом, подкрепленный подсчетами и выводами, был представлен командующему фронтом.
 Как и следовало ожидать от Г.К. Жукова, ответ он дал короткий и в резком тоне. 
Его реакция исключала надежду на то, что там, наверху (фронт, Ставка) поймут, 
может быть, что наступила пора подумать и о накапливании сил для летней 
кампании, а не доводить войска, как говорится, до ручки».
 Жуков принципиально не признавал никаких оборонительных действий. Где бы он ни 
командовал, организованная им «оборона» всегда представляла собой непрерывную 
череду контратак и контрударов до полного истощения своих войск, и как 
обмолвился артиллерийский маршал Н.Н. Воронов: «Наше счастье, что силы 
советского тыла неисчислимы». [88]
 Боевые действия в полосе 16-й армии в итоге свелись к борьбе за отдельные 
опорные пункты юго-западнее Сухиничей. Кто быстрее «изматывался» в ходе 
каждодневных штурмов, догадаться несложно:
 «Наша пехота наступала тогда жиденькими цепями; они преодолевали глубокий снег 
под сильным огнем, при слабой артиллерийской поддержке из-за малочисленности 
стволов и недостатка снарядов. Еще не видя врага, задолго до атаки героическая 
пехота выбивалась из сил, несла потери… — пишет Рокоссовский. — Сложность 
заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск 
Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, 
согласно которому „каждый солдат должен знать свой маневр“. И мне, командующему 
армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место ар мии в этой операции. 
Такое желание — аксиома в воемнном деле. Не мог же я удовлетвориться 
преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — „изматывать противника“, 
осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя».
 Этим бессмысленным избиением собственных войск Жуков занимался еще почти 2 
месяца. Немецкие аналитики очень быстро раскрыли нехитрые секреты советского 
наступательного искусства, обобщив собранную информацию в специальном бюллетене 
от 14 января 1942 года:
 «…Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — 
большими людскими массами и повторяются по несколько раз без всяких изменений. 
Наступающая пехота компактными группами покидает свои пехотные позиции и с 
большого расстояния устремляется в атаку с криком „Ура“. Офицеры и комиссары 
следуют сзади и стреляют по отстающим.
 В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте, 
которая после прорыва противника или просачивания в наше расположение переходит 
в решительное нападение с тыла и флангов.Артиллерийская подготовка атаки 
проводится редко…
 Свои атаки русские начинают в сумерки или на рассвете. Пользуясь темнотой, 
туманом, вьюгой или дождливой погодой, русские занимают перед этим исходные 
позиции для атаки. Отбитые атаки повторяются снова, не щадя сил и ничего не 
менял. Трудно предположить, что на протяжении одного боевого дня наступления 
атакующая часть каким-либо образом сменит схему проведения атаки (курсив наш. — 
Авт.) .
 Таким образом, для отражения атак русских нужны крепкие нервы и сознание того, 
что наше прекрасное стрелковое оружие в состоянии противостоять массовому 
наступлению русских…»
 61— я армия, которой командовал талантливый пьяница Маркиан Попов-342, 346, 
350, 356, 387-я стрелковые, 91-я и 83-я кавалерийские дивизии, 66-я танковая 
бригада, 142-й отдельный танковый батальон, 2 гвардейских минометных дивизиона 
— находилась в аналогичном положении. В армии к конц