уса находились в критической 
обстановке на берегу Волги, отражая советские атаки, получая снабжение по 
воздуху и от небольших групп, пробивавшихся к нему ночью. Генерал Витерсгейм 
хотел даже оставить свои позиции, но Паулюс запретил отход. Дискуссия 
закончилась смещением с должности засомневавшегося в успехе Витерсгейма; корпус 
возглавил однорукий «папа Хубе».
 Встречные контрудары левофланговых сил армии Крюченкина и правофланговых 
частей армии Лопатина с целью выхода на левый берег Дона на участке Песковатка, 
Вертячий также не имели успеха. Лишь войскам 63-й и 21-й армий, осуществлявших 
вспомогательный удар на правом крыле Сталинградского фронта, в результате 
упорных боев удалось захватить юго-западнее Серафимовича плацдарм в 50 км по 
фронту и до 25 км в глубину.
 Об организации боевых действий 4-й танковой армии рассказывает докладная 
записка особого отдела:
 «В ходе операций, проводимых 4 танковой армией по уничтожению прорвавшегося на 
восточный берег р. Дои противника, имеют место серьезные недочеты в руководстве 
операциями со стороны командования частей и соединений армии. [522]
 Штаб армии частями и соединениями руководит неоперативно; отмечены 
неоднократные случаи, когда издаваемые штабом армии приказы в течение одного 
дня несколько раз отменяются и заменяются новыми…
 Плохо оранизовано взаимодействие между частями и родами войск… Имеются факты 
бомбардировки частей своей авиацией…
 Штаб армии и действующие части не занимаются постоянной разведкой сил 
противника, в результате чего не знают, какие части им» противостоят, 
каличе-ство частей, не знают, какую задачу ставит противник, вообще не имеют о 
противнике никаких сведений.
 Характерно заявление по этому поводу командующего 4 танковой армией 
генерал-майора Крюченкина: «Черт его знает, что там делает противник, ничего 
абсолютно неизвестно: какое положение в „рукаве“ прорыва, что делает 62 армия, 
где находятся наши части в соприкосновении с противником…»
 Части совершенно не уделяют внимания разведке. Например, 24 августа с. г., 
перед наступлением, командование 114 Гв.СП выслало разведку всего на 100 м от 
своего переднего края.
 В 780 СП— взвод пешей разведки, на протяжении с 30.8-42 г. по 5.9-42 г. ни 
одной боевой задачи по разведке не выполнил, в полку к разведке не готовятся, 
задача на разведку до разведчиков не доводится, не изучаются пути движения 
разведчиков, в результате разведка не знает маршрутов и возвращается обратно, 
не выполнив задачу.
 Отмечены случаи потери связи штаба армии с соединениями. Так, 24 августа с. г. 
армии была подчинена 35 Гв.СД, с которой штаб армии в течение суток связи не 
имел и ничего не знал о ее боевых действиях.
 За время боевых действий отмечен целый ряд фактов проявления трусости со 
стороны командно-начальствующего, а также рядового состава. [523]
 Например:
 1) 23 августа с. г. противник под прикрытием авиации прорвал линию обороны 4 и 
166 СП, которые в беспорядке стали отходить.
 Командир 4 полка майор Яров и военком батальонный комиссар Сергеев, вместо 
организации планомерного отхода, бросив полк, бежали с поля боя.
 Командир 116 СП майор Козин, военком батальонный комиссар Беликов и нач. штаба 
полка капитан Тищенко бежали с поля боя, причем на КП полка оставили сов. 
секретные документы и кассу полка.
 2) 15— го августа с. г. огневые позиции артполка 22 истребительной бригады 
подверглись бомбардировке авиацией противника.
 Командир полка майор Чирков и военком Петров, проявив трусость, бежали с поля 
боя. Полком никто не руководил…
 КрасноармеецIдивизиона АП 78 СД Щербинин в разговоре с бойцами заявил:
 «…Немецкая армия сильнее Красной Армии. Немцы скоро нас окружат и уничтожат. 
Наши командиры о бойцах не заботятся, плохо кормят. Наших командиров нужно 
перестрелять, а самим пойти в плен к немцам».
 Основная причина неуспеха советских войск была все та же — слабая организация 
и неудовлетворительная подготовка. Войска, не закончив сосредоточения, 
бросались в бой без разведки местности и противника, при слабом артиллерийском 
и авиационном обеспечении, причем авиаторы бомбили без разбора и чужих, и своих,
 а танкисты зачастую обстреливали собственную пехоту. Времени для подготовки 
контрударов, для отработки взаимодействия, организации управления «не хватало».
 Наспех формируемые из различных соединений группы не имели в своем составе 
специальных органов управления и служб связи, что означает отсутствие в ходе 
боя как первого, так и второго. По свидетельству Чуйкова:
 «Связь и на второй год войны была у нас слабым местом. Гитлеровцы во всех 
звеньях использовали рации. [524] У нас превалировала проводная связь. Она 
постоянно выходила из строя. Приходилось рассылать офицеров, что крайне 
затрудняло руководство войсками, разбросанными на степных просторах».
 Поэтому сведения об изменении обстановки и принимаемые решения запаздывали.
 В штабах по-прежнему «рисовали стрелы», не имея достоверной информации не 
только о противнике, но и о своих войсках:
 «Приказы со словечком „немедленно“ частенько приходили в часть, когда уже были 
оставлены поименованные в приказах населенные пункты, а иной раз переставала 
существовать как боевая единица и та часть,.которой надлежало выполнить приказ».



* * *

 Более того, из района Калача 25 августа вполне успешно начала наступать 
усиленная танками 71-я немецкая дивизия. А 29-го армия Гота нанесла еще один 
удар — из района Абганерово. На это