Около полуночи с КП группы дали отбой. Туман становился плотнее и до утра, 
сказали синоптики, не рассеется. – Утром, в семь ноль-ноль быть в боевой 
готовности номер один, – приказал Юмашев.
 К Одиннадцати часам туман рассеялся. Вся авиация Севастопольского 
оборонительного района была поднята на подавление огневых точек противника. 5-й 
эскадрилье было приказано прикрыть отряд кораблей, который находился уже у мыса 
Фиолент и следовал в Севастополь. Остряков сам готовился к вылету с Юмашевым и 
Наумовым. Он сказал нам:
 – Отряд кораблей идет под флагом командующего Черноморским флотом 
вице-адмирала Октябрьского. На борту кораблей– морская пехота и оружие. Они не 
могут ждать до наступления темноты, слишком тяжелая обстановка на Северной 
стороне вынуждает командующего провести корабли в Севастополь днем под огнем 
артиллерии и авиации противника. Приложим все усилия, но не допустим 
бомбардировщиков к кораблям. А это нам удастся в том случае, если мы не будем 
гоняться за одиночными самолетами, не будем стараться сбить «юнкерса» или 
«мессершмитта», не будем ввязываться в бой с истребителями противника. Их будет 
много и наша задача разбивать строй бомбардировщиков, заставлять их сбрасывать 
бомбы куда угодно, только не на корабли. Вопросы будут?
 – Один вопрос, товарищ генерал, – обратился лейтенант Шилкин. – А что делать с 
тем, который сам в прицел влезет?
 Остряков улыбнулся. Он любил шутку даже в серьезном деле.
 – Таких разрешаю сбивать…
 Корабли – впереди один за другим два крейсера, за ними лидер и два эскадренных 
миноносца – были уже напротив 35-й батареи, когда 5-я эскадрилья прикрыла над 
ними небо. Чтобы уравнять скорости, «яки», две четверки и одна шестерка ходили 
змейкой, на разных высотах и направлениях, охватывая одновременно большое 
пространство. Внизу пронеслась вдоль отряда кораблей тройка «яков». Летчики 5-й 
эскадрильи знали – это командующий с командиром 8-го полка и инспектором по 
технике пилотирования. Остряков набрал высоту, без труда нашел командира 
эскадрильи, подошел к нему справа и одобрительно кивнул головой. По радио 
сказали: «Так держать!». Тройка командующего с небольшим принижением для 
разгона скорости ушла в сторону Микензиевых Гор там обрабатывали немецкую 
дальнобойную батарею штурмовики капитана Губрия и звено Пе-2 старшего 
лейтенанта Корзунова под прикрытием истребителей 8-го полка.
 К отряду кораблей приближались от побережья немецкие бомбардировщики. Одна 
девятка, вторая, третья, четвертая. Впереди первой девятки-шестерка 
«мессершмиттов», выше-вторая и по четверке на флангах,
 Я приказал по радио четверке Калинина оставаться в непосредственном прикрытии 
кораблей, Алексееву и Бабаеву взять на себя головную шестерку истребителей, а 
сам повел две четверки в лобовую атаку первой девятки «юнкерсов».
 Что творилось в небе через минуту, – описать невозможно.
 Сражение растянулось на добрый десяток километров. В воздухе находилось 
одновременно семьдесят самолетов. Моя восьмерка прошла сквозь строй первой 
девятки «юнкерсов». Они шарахнулись в сторону, начали сбрасывать бомбы в море. 
Тоже самое произошло и с остальными тридцатью бомбардировщиками. «Мессершмитты» 
не смогли помешать нашим психическим атакам, так как мы, закончив одну, с ходу 
начинали вторую. Шли мы в лоб на врага, но драки не затевали, бросались от 
одной шестерки к другой, отвлекая их на себя. Калинин тоже уклонялся от боя с 
истребителями и пугал прорвавшихся «юнкерсов». Но так долго продолжаться не 
могло. Немецких машин было все же намного больше. Выручили нас возвращающиеся с 
задания «яки» и «чайки».
 Море внизу кипело от бомб. А корабли, обогнув Херсонесский мыс, держали курс 
на Северную бухту. «Юнкерсы» освободились от груза и ушли. Вскоре покинули 
«поле» боя и «мессершмитты». А вокруг кораблей рвались снаряды немецкой 
дальнобойной артиллерии.
 Штурмовики снова пошли на ее подавление. По огневым точкам противника били 
наши береговые батареи, крейсеры и эсминцы. 5-ю эскадрилью сменила эскадрилья 
8-го полка.
 А корабли уже разгружались в Сухарной балке.
 Бабаев в этот день сбил шестой немецкий самолет – сравнял свой счет со мной и 
Шилкиным. Лидером по-прежнему шел Алексеев, он уничтожил семь машин.
 Вечером из оперативной сводки мы узнали, что к нам прибыла 79-я бригада 
морской пехоты. После высадки на берег она ушла в бой и вернула утраченные 
накануне позиции. Немцы были выбиты за Бельбекскую долину, станцию Микензиевы 
Горы. Угроза на Северной стороне была ликвидирована.
 Командующий гитлеровскими войсками в Крыму фон Манштейн с горечью был вынужден 
записать в своем дневнике: «На этом сила наступающих иссякла. Командиры 
наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не 
обещают успеха. Командование армии дало приказ окончательно приостановить 
наступление, после того как веские причины, приведенные им в докладе по 
телефону штабу фронта, убедили в необходимости этого и Гитлера. Более того, нам 
пришлось, скрепя сердце, отдать приказ об отводе войск с северного участка 
фронта на высоты севернее долины Бельбека»…

 Бабаев и другие

 Последний снаряд во второй день нового 1942 года разорвался у берега Казачьей 
бухты четверть часа назад. Близился вечер. ЗИС командующего остановился у 
нашего КП. Я выбежал к машине. За рулем сидел Остряков. Он, видимо, спешил 
засветло попасть в город. Пожав руку через открытую дверцу, сказал: