обыкновенные ошибки, просчеты, без которых не бывает ни одного серьезного дела. 
Было правилом обязательно найти (а в крайнем случае, придумать) конкретного 
виновника, ответчика, невзирая на то, что нередко бывают повинны не люди, а 
обстоятельства. Вот и с Виноградовым случилось примерно так же. 

А взял я его к себе в этом качестве потому, что он обладал почти 
каллиграфическим почерком, к тому же мог сгодиться как переводчик, хотя я сам 
немецкий знал сравнительно неплохо. 

Отведенный нам участок обороны до нас занимала какая-то гвардейская часть, 
после которой остались хорошо оборудованные окопы, а на моем участке оказалась 
еще и просторная землянка в три наката, уже при мне выдержавшая прямые 
попадания нескольких снарядов и мин. В ней разместился я со своими 
заместителями, писарем и ординарцем. Ротный КП располагался на участке второго 
взвода в такой же землянке. 

Как сразу нам объявили, перед нашими окопами почему-то не было минных 
заграждений, зато непосредственно за нами, на всем протяжении занятых нашей 
ротой траншей, - заминированный лесной завал, который мы нанесли сразу же на 
свои карты. Это был частично поваленный молодой лесок, усеянный 
замаскированными противопехотными минами. Как оказалось потом, часть мин 
составляли ПМД-6 с 200-граммовыми толовыми шашками, а часть - с 75-граммовыми. 

Один участок этого завала, видимо, минировался еще зимой. Мины, установленные 
здесь, были окрашены в белый цвет, и теперь, уже летом, под пожелтевшими 
хвойными веточками их обнаруживать было совсем не трудно. А вторая часть, 
отделенная от первой хорошо протоптанной тропинкой, минировалась, наверное, 
когда уже сошел снег, минами, окрашенными в цвет хаки. В траве и хвое их 
обнаруживать было значительно труднее. Мне пришла в голову авантюрная идея - 
переставить мины на передний край обороны роты, на полосу между нашими окопами 
и берегом реки, тем более, что оборона казалась мне "жидковатой". 

Во взводе у меня специалистов-саперов не оказалось, а я еще в военном училище 
досконально изучил и свои, и немецкие мины (я всегда следовал и следую сейчас 
правилу: "лишние знания никогда лишними не бывают"). И поэтому решил сам 
заняться этим. Подвергать опасности кого-то из штрафников, не владеющих этим 
непростым делом, не хотелось, да и права такого, строго говоря, я не имел. 

Тогда я как-то и не подумал, что этот минированный завал обозначен не только на 
наших картах, картах комбата и командира дивизии, но даже на картах штаба армии 
как важный элемент обороны в армейском масштабе. Конечно же, минированный 
участок за нашими позициями не создавался специально, как заграждение за 
штрафниками. К слову сказать, за нашим батальоном ни при каких обстоятельствах 
не было никаких заградотрядов, не применялись и другие устрашающие меры. Просто 
в этом никогда 

не возникало такой нужды. Смею утверждать, что офицерские штрафные батальоны 
были образцом стойкости в любой боевой обстановке. 

Свою "саперную" деятельность я, естественно, начал с участка с белыми минами. 
Днем их снимал, разряжал, а ночью выставлял, хорошо маскируя дерном, в 30-50 
метрах перед своими окопами, и всегда помнил при этом золотое правило, которому 
наставлял нас в военном училище командир роты старший лейтенант Литвинов: 
"Боишься - не делай, делаешь - не бойся". 

Некоторые мины оказались для меня необычными. В деревянные ящички обыкновенной 
конструкции вместо толовых шашек с отверстием под детонатор были вложены 
плоские стеклянные толстостенные бутылочки, заполненные порошкообразным 
тротил-меленитом, в горлышко которых и были вставлены взрыватели. Бутылочки 
были обернуты в хорошую пергаментную бумагу (эта бумага оказалась очень ценной 
находкой - на ней можно было писать письма родным). 

Мой командир отделения Омельченко, которого я привлек себе в помощники, быстро 
освоил дело постановки мин, и у нас вскоре определилось своеобразное разделение 
труда: я искал, разряжал и снимал мины на одном месте, а он устанавливал их на 
другом! 

Обследуя местность в районе обороны, мы обнаружили в каком-то маленьком 
сарайчике что-то вроде забытого нашими предшественниками по окопам склада из 
нескольких десятков неиспользованных мин натяжного действия. Официальное 
название их было "ПОМЗ-2" - "противопехотная осколочная мина заградительная". 
Эти мины напоминали наши ручные гранаты Ф-1 ("лимонки"). Устанавливались они на 
вбитые в землю колышки на высоте 20-30 см над землей, от 
детонаторов-взрывателей отводились проволочные растяжки, при достаточно 
ощутимом прикосновении к которым мина срабатывала. 

Установка таких мин требовала особой осторожности, тщательности и аккуратности. 
Они представляли более реальную опасность, чем обычные противопехотные мины. И 
все-таки я решил: "чем добру пропадать...", пусть с риском, но и эти мины буду 
устанавливать! Но только сам. Никому, даже уже набравшему опыта минирования