Первое отделение циркового представления с гимнастами, борцами, акробатами, 
жонглерами, силовиками и клоунами, работавшими в непривычной для нас манере 
немецкого плоского, пошлого юмора, гости смотрели, как мне показалось, без 
особого интереса. Когда первое отделение закончилось и служители стали 
устанавливать на арене оборудование для аттракционов с хищниками, Василий вдруг 
схватил Пинчука за руку и говорит: "Веди меня к зверям, хочу посмотреть на них 
до выхода на арену". Пинчук вроде бы пытался, хоть и не очень решительно, 
остановить генерала, ему было неудобно: ведь и коменданта, и его замов 
население города знало и относилось к ним с уважением. Но остановить гостя ему 
не удалось, и вот так, за руку поплелся он вслед за генералом через еще не 
огороженную часть арены. За ними сразу же последовал и тот тучный подполковник. 


Когда они возвращались, ограждение уже было установлено и им пришлось идти 
непосредственно вблизи зрителей-немцев, занимающих места в первых рядах. 
Заметно было их удивление беспардонностью генерала и одного из заместителей 
коменданта. 

Но вот началось второе отделение с участием зверей. Они, оказывается, не учли, 
что в ближней ложе сидят именитые гости и вели себя несдержанно, так что 
служителям арены требовалось оперативно засыпать опилками или песком то, чем 
некоторые из животных нечаянно отмечали свое пребывание здесь. Конечно же, 
"аромат" этих отметин не могли нейтрализовать ни опилки, ни песок, и он 
достигал обоняния гостей. Врач передал жене Василия несколько мандаринов, и она,
 очищая их, чтобы ароматными дольками заглушить неприятные запахи, бросала 
корочки через плечо назад, а там услужливо их ловили и врач, и этот солидный 
подполковник. Естественно, что какая-то часть зрителей смотрела уже не на арену,
 а на гостевую ложу. Нам стало стыдно. Утешала только мысль, что немцы не знали,
 что этот генерал - сын Великого Сталина, победившего гитлеровскую Германию. 

После цирка полковник Пинчук уехал с гостями на виллу, где их уже ждал 
комендант Борисов. Мне не нужно было туда ехать и я не был свидетелем того, как 
генерал Василий, увидев там обильный стол, накрытый в его честь, сказал 
полковнику Борисову: "Ешьте и пейте это сами. А мне покажите комнату, где я 
могу поужинать и отдохнуть". Оказывается, эти большие фургоны были его походной 
кухней и рефрижератором. Он возил за собой поваров и официантов, а также 
московские продукты и напитки. 

В дальнейшем обеспечении программы пребывания генерала Сталина в Лейпциге я не 
участвовал, знаю только, что он провел в городе два дня. 

Вскоре, как я уже говорил, меня перевели в комендатуру небольшого городка 
Дебельн. 

Служил я в Дебельне недолго. Оказалось, недалеко от него проходил службу 
водителем у командира полка гвардейских минометов ("катюш") брат Риты Станислав,
 и нам удавалось довольно часто встречаться либо у нас, либо на квартире у 
командира полка майора Гиленкова, с которым у нас сложились добрые отношения. 

В декабре 1947 года пришел приказ коменданта округа полковника Литвина о 
переводе меня в Союз "по плановой замене". И вскоре уже знакомый поезд 
"Берлин-Москва" уносил нас на восток, на родную землю Советского Союза. 

В Москве наши пути с мамой Риты, Екатериной Николаевной, разошлись: мы 
оставались в Москве ждать нового назначения, а она поехала в Ленинград, свой 
родной город. 

Началась наша новая жизнь и продолжилась моя военная служба уже на Советской 
земле, еще далеко не залечившей раны войны, не залатавшей все дыры в экономике. 
В этой жизни было много интересного и неожиданного. Мне тоже судьба приготовила 
немало встреч с разными людьми, о чем я постараюсь кратко рассказать в 
следующей главе. 

Глава 12 

Здравствуй, Родина! Издержки денежной реформы. В резерве округа в Москве. 
Назначение с понижением. Косая Гора под Тулой. Рождение Александра II. 
Извилистый путь в военную Академию. Диплом с отличием. Войска "Дяди Васи". 
Прикарпатье, 38-я армия и ее генералы. Снова Дальний Восток, Уссурийск. 
Незабываемые встречи. Харьков, Вьетнам. 

Финал службы. Развал СССР 

Наш переезд в Советский Союз был настолько радостным событием, что нас даже не 
озаботило то, что по расписанию мы пересекли границу СССР вечером, накануне 
Нового, 1948-го, года. Это совпадение мы все считали добрым знаком, даже не 
представляя себе сложностей, которые могут возникнуть у нас в связи с 
завершением проводимой в Советском Союзе первой послевоенной денежной реформы. 
В пограничный Брест, тот самый Брест, при освобождении которого три года тому 
назад наш штрафбат понес большие потери, мы прибыли с небольшим опозданием,