завесы, бросаемые в окопы мины и т. п. Необходимо было, не стремясь к 
достижению технически совершенных результатов, применить как можно скорее те же 
меры против немцев, чтобы сразу же поднять настроение русских солдат сознанием, 
что и им дают возможность поражать врага такими же техническими средствами, 
какие имеются у него. 

Ввиду этого председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской 
части письмом 4 марта 1915 г. запросил верховного главнокомандующего о том, 
признает ли он возможным применение снарядов, снаряженных ядовитыми веществами. 
Через несколько дней начальник штаба главковерха ответил, что "верховный 
главнокомандующий относится к употреблению снарядов отрицательно". 

Но вскоре под впечатлением газовой атаки, произведенной немцами 22 апреля 1915 
г. на французском фронте в районе Ипра, а также в мае на нашем фронте, взгляды 
верховного командования изменились. 

2 июня того же года наштаверх (Янушкевич) телеграфировал военному министру: 

"Верховный главнокомандующий признает, что ввиду полной неразборчивости нашего 
противника в средствах борьбы единственной мерой воздействия на него является 
применение и с нашей стороны всех средств, употребляемых противником... 
Главковерх просит распоряжений о производстве необходимых испытаний в этой 
области и снабжения армий Северо-западного и Юго-западного фронтов 
соответственными приборами с запасом ядовитых газов"...{348} 

3 августа того же 1915 г. состоялся приказ об образовании при ГАУ специальной 
комиссии по заготовлению удушающих средств под председательством начальника 
Центральной научно-технической лаборатории военного ведомства и пяти членов 
военных инженеров, получивших высшее образование в артиллерийской академии{349}.
 

Военный министр Поливанов сообщил главковерху, что ГАУ работает по части 
получения удушливых газов с полным напряжением и что к началу августа будет 
доставлен на театр военных действий первый запас приспособлений для газов. 

В результате работы комиссии ГАУ по заготовлению удушающих средств в первую 
очередь было налажено производство в России жидкого хлора, который до войны 
привозился из-за границы. В августе 1915 г. добыто было впервые хлора около 2? 
т. В октябре того же года началось производство фосгена. 

С октября 1915 г. начали формироваться в России особые химические команды для 
выполнения газобаллонных атак и по мере формирования отправляться на фронт. 

Дело газовой борьбы и снабжение действующей армии специальным химическим 
имуществом было окончательно организовано и получило возможно полное развитие в 
1916 г., после того как оно было сосредоточено в артиллерийском ведомстве - в 
тылу в ГАУ и на фронте в Упарте, о чем было добавлено следующее примечание к 
Положению о полевом генерал-инспекторе артиллерии: "Химические средства борьбы 
относятся к средствам артиллерийским"{350}. 

Таким образом, военно-химическое дело во время войны, в 1916 - 1917 гг., было 
отнесено к артиллерии. 

В апреле 1916 г. образован был при ГАУ Химический комитет, в состав которого 
вошла и комиссия по заготовлению удушающих средств. Один из членов этой 
комиссии был откомандирован в Ставку и назначен в Упарт для организации 
химической борьбы на фронте, не теряя тесной связи с Химическим комитетом. 

Энергией и творчеством Химического комитета создана была в России обширная сеть 
химических заводов (около 200), в том числе ряд заводов для изготовления 
отравляющих веществ. 

Новые заводы отравляющих веществ были пущены в ход весною 1916 г.; количество 
изготовленной ядовитой жидкости достигло к ноябрю 3 180 т, причем в октябре 
было добыто около 345 т, а программой 1917 г. намечалось довести месячную 
производительность до 600 т в январе и до 1 300 т в мае. 

К концу 1916 г. выявилась тенденция к переносу центра тяжести химической борьбы 
от газобаллонных атак к стрельбе артиллерии химическими снарядами, так как эта 
стрельба имеет много преимуществ перед газобаллонной атакой. Газобаллонная 
атака во многом зависит от метеорологических условий, от характера и рельефа 
местности, от очертания своего и атакуемого фронта, от вероятности собственного 
отравления при изменении направления ветра или других условий. Стрельба же 
химическими артиллерийскими снарядами представляет несравненно более 
управляемое и гибкое химическое оружие, обеспечивающее внезапность нападения, 
являющуюся главным условием успеха. Этими снарядами возможно образовать облако 
отравляющих газов в любом желаемом направлении стрельбы и в любом месте в 
пределах допускаемой артиллерийскими орудиями дальности, в незначительной 
зависимости от направления и силы ветра и других метеорологических условий. 
Стрельба химическими снарядами могла производиться из артиллерийских орудий