Стремление это всемерно поддерживалось генеральным штабом по понятной причине: 
"единство калибра" и "единство снаряда" приводят к простоте обучения и 
использования в бою, к удобству изготовления и снабжения боевыми припасами. 

В погоне за достижением идеала - дать армии одно орудие, которое могло бы 
разрешать все задачи полевого маневренного боя при одном снаряде (о позиционной 
войне не думали), русские артиллеристы остановились на 3-дм. (76-мм) полевой 
скорострельной пушке, система которой была разработана в 1900 г. Путиловским 
заводом по заданию ГАУ и основательно испытана в войсках перед тем, как была 
принята на вооружение. 

Сравнение данных табл. 1 приводит к заключению, что русская армия к началу 
мировой войны обладала 76-мм полевой легкой пушкой обр. 1902 г.одной из лучших 
полевых пушек того времени. 

Русская 76-мм легкая пушка имеет наибольшую начальную скорость и чрезвычайно 
настильную траекторию. Но при оценке балистических свойств пушек необходимо 
сравнивать скорость полета снаряда на разном расстоянии от орудия, которая 
зависит от наивыгоднейшей комбинации начальной скорости, веса и конструкции 
снаряда. 

Шрапнель русской 76-мм пушки не приспособлена к сохранению большой начальной 
скорости, вследствие чего русская пушка, имеющая начальную скорость больше, чем 
у французской 75-мм пушки, преобладает над нею приблизительно лишь до 3 1/2 км, 
а на дистанциях свыше 3 1/2 км французская преобладает над русской. Германская 
77-мм полевая пушка, в смысле сохранения скорости снаряда на больших дистанциях,
 лучше других, но дальность ее шрапнельного огня, наименьшая по сравнению с 
другими, объяснялась конструкцией дистанционной трубки, не дававшей большого 
времени горения, а также малым весом шрапнельных пуль, требовавших больших 
окончательных скоростей шрапнели, чтобы наносить поражение. 

Впрочем, наибольшая, по сравнению с другими, предельная дальность стрельбы 
русской 76-мм пушки, как и французской, до 8 1/2 км не могла быть использована, 
так как, во-первых, лафет и прицельные приспособления были рассчитаны и 
сконструированы для дальности не свыше 6,5 км (хотя по уровню можно было 
стрелять гранатой до 8 км), а во-вторых, русская артиллерия вышла на войну с 
22-сек. дистанционными трубками устаревшего образца, позволявшими вести 
стрельбу шрапнелью на дистанцию лишь до 5 1/2 км. Проектирование и испытание 
34-сек. трубок в Арткоме шло так медленно, а валовое изготовление их, трудное в 
техническом отношении, так затянулось, что в течение почти десяти лет не могли 
справиться с этим делом. Между тем еще за 5 лет до начала войны французы 
предлагали нам принять вместе с 76-мм горной пушкой обр. 1909 г. их 37-сек. 
дистанционную трубку, позволяющую вести стрельбу шрапнелью из этой пушки до 7 
км. Предложение это было отвергнуто, так как Артком предполагал применять 
разрабатываемую им 34-сек. трубку. Медлительность в снабжении 34-сек. трубками 
и в переделке прицельных приспособлений, послужившая причиной как бы 
добровольного отказа от дальнобойности собственных пушек, объяснялась, 
во-первых, тем, что по свойствам 76-мм пушки наносимое ею поражение на 
дистанциях свыше 5 км вообще и особенно шрапнелью неудовлетворительно; 
во-вторых, некоторым общим недоверием к действительности стрельбы на дальние 
дистанции - свыше 5 км, вкоренившимся со времен известного в старой армии М. И. 
Драгомирова. 

"Мы считаем нашу артиллерию нашей хранительницей",- говорил этот генерал в 
бытность его командующим войсками Киевского округа,- "стыдно располагать ее 
дальше 2 500 м. Отныне всякий батарейный командир, ставший на маневрах на 
большую дистанцию, должен быть отрешен от командования". 

Необходимое для корректирования огня наблюдение разрывов 76-мм шрапнели, дающей 
при разрыве незначительное облако дыма, являлось затруднительным на дистанциях 
свыше 6 км даже при наличии хороших оптических приборов, воздушное же 
наблюдение находилось тогда лишь в зачаточном состоянии. 

Наконец, по инициативе некоторых пользовавшихся авторитетом русских 
артиллеристов, увлекавшихся французской артиллерией, многое не только хорошее, 
но и дурное заимствовалось у французов. По преобладавшему тогда у французов 
мнению, артиллерия нуждалась лишь в ограниченной дальнобойности, так как она 
является вспомогательным родом войск, имеющим одно назначение поддерживать 
атаки пехоты. У французов стрельба на большие дистанции была "осуждена, как 
ересь, и уставом и начальством".{31} Русская артиллерия, подражая до некоторой 
степени французской, весьма редко практиковалась в стрельбе на дистанции свыше 
5 км, считая такую стрельбу, при довольно ограниченном отпуске патронов на 
ежегодную практику, отчасти излишней и даже бесцельной роскошью. 

От полевой артиллерии в то время требовался сильный огонь на дальностях 
решительного боя до 4 км. Наша 76-мм легкая пушка, как и французская 75-мм, 
вполне отвечала поставленной задаче, и большего от нее не требовали. 

Шрапнельный огонь 76-мм легкой пушки на эти дальности по открытым живым целям