Русские инженеры полагали, что это очень секретно и труднодоступно, поскольку 
сами жили в обстановке традиционной секретности. Но в США границы доступного 
определялись иным способом.

Инструкции с описанием правил обращения и практического использования делались, 
разумеется, секретными. Но технические описания оборудования редко снабжались 
этим грифом. Они были труднодоступными лишь из-за ограниченного распространения.
 Однако Москву в данное положение вещей я посвящать не стал.

Без каких-либо трудностей мне удалось получить в «Неллисе» именно то, чего 
хотели русские. «Принципы конструкции прицела для метания атомных бомб» – так 
стояло в их списке. Помню, что иронично подумал, готовя сообщение: «Вот и еще 
несколько часов, сэкономленных на длинном пути к балансу сил».

Впоследствии американская сторона заявляла, что секретных материалов, если бы 
захотел, я мог посылать в ГРУ в сотни раз больше. Это показывает, что они не 
совсем понимали, о чем речь. Во-первых, я был слишком перегружен текущей 
работой, чтобы успевать сверх возможного. А во-вторых, вопрос не стоял так, 
чтобы хватать все без разбора. Существовали точные указания как со шведской 
стороны, так и со стороны Центра: что именно они хотели получить. И выходить за 
эти рамки – кроме исключительных случаев – у меня не было полномочий.




Глава 21


На первом году пребывания в Вашингтоне Веннерстрем слышал кое-что о царящей там 
системе взяток и повсеместном ее распространении. Отдельные факты можно было 
почерпнуть из прессы, но основным источником информации были американские 
друзья и знакомые. О том, что такая система существовала, Стиг знал и прежде, 
но ее размах и масштабы при ближайшем рассмотрении просто поражали. Дело 
обстояло значительно хуже, чем он по неведению предполагал. Приходилось читать 
и слышать от знакомых, что даже неподкупная полиция вовсю брала взятки. 
Поначалу он смотрел на эти факты скептически, предполагая, что речь идет лишь о 
некоторых исключениях. Но постепенно получал все более убедительные 
доказательства, что и лица, занимающие высокое положение, брали взятки в 
замаскированной форме. В конце концов, его уважению к американскому обществу 
был нанесен ощутимый удар.

Это чувство глубокого разочарования дало мыслям новое направление. Что-то вроде 
того, что «дурной пример заразителен». Иными словами, гибкий и восприимчивый ум 
задался вопросом, не начать ли использовать такое положение в своих целях? В 
международном шпионаже все средства оправданны. Исходя из этого, вполне резонно 
изменить оценку: система взяток не худшее, что имеет человечество.

Но пойти на подобную авантюру оказалось значительно трудней, чем представлялось.
 Стиг всякий раз испытывал смущение, воображая себя с глазу на глаз с 
предполагаемой «жертвой». Как изложить суть, какие подобрать выражения? «Во 
сколько вы оцениваете свои услуги?..» Нет, гордый швед в таком низком деле не 
верил в себя и не считал себя для этого достаточно «положительным». Кроме того, 
вспоминалось предупреждение Петра Павловича:

– Запомни, дача взяток – рискованное дело. Давать надо с изяществом, уверенно. 
Так что если надумаешь – будь осторожен!

В конце концов, Веннерстрему надоело ломать над этим голову. Но, как на грех, 
вскоре он познакомился с одним южноамериканским коллегой. Тут не было никаких 
общих интересов, просто легкое знакомство: их объединял, как ни странно, 
шведский пунш. Парень был прямо-таки влюблен в ледяную холодность неведомого 
прежде напитка и время от времени приходил к Стигу домой, чтобы по дружбе 
получить несколько бутылок.

Однако кровь напитком не остудишь. Живой латиноамериканский темперамент бушевал,
 втягивая обоих в бездумность и бесконечную болтовню, и однажды в таком «кайфе» 
чисто случайно разговор зашел о взятках. Как раз перед этим швед пожаловался на 
загруженность в офисе.

– Тогда осмелюсь утверждать, что вы неправильно работаете, – произнес южанин 
многозначительно. – Что касается меня, я не слишком утруждаю себя, а позволяю 
другим делать необходимую мне работу.

Тут он рассмеялся над прямо-таки недоумевающей физиономией собеседника. И 
добавил довольно резко:

– Вам следует многому научиться!

Однако это замечание не сделало его визави сообразительней.