офицеров из других натовских стран, разумеется, под неусыпным надзором 
национальных властей.

– У нас есть стандартная программа визитов на нашу базу, – с традиционной 
американской улыбкой просветил гостя генерал.

И адъютант тут же передал шведу один экземпляр программы. Она была типичной, 
рассчитанной на посетителей, ничего не знающих о том, как выглядит американская 
авиабаза и как она функционирует. Стиг, представив вереницу посетителей, 
подумал, что это, наверное, страшно скучно – ходить вокруг и смотреть на все 
поверхностно, не подозревая о специфических глубинах.

– Хочу подчеркнуть, что программа – лишь предложение. Она открыта для любых 
изменений и пожеланий, – снова подал голос хозяин кабинета.

Просматривая пункт за пунктом и сознавая, что в США больше всего ценится 
основательность и углубленность, Веннерстрем без зазрения совести вычеркивал 
абзацы один за другим. Адъютант становился все радостнее с каждым вычеркнутым 
пунктом: как говорится, баба с возу… В результате отведенное шведу время было 
сконцентрировано на посещении всего трех объектов.

То, что последовало дальше, ворвалось в скучное обсуждение неожиданным 
бурлеском: генерал вынул из стола журнал оценок, демонстрируя способности 
иностранных учеников.

– Ваши парни отлично себя зарекомендовали, – похвалил он.

Адъютант насторожился: его шеф явно не вник в ситуацию. В то время в США не 
было никаких шведских «парней», которые проходили бы военную подготовку. 
Помощник открыл рот, но не успел ничего сказать, как генерал продолжал:

– Трудностей с языком оказалось значительно меньше, чем мы предполагали. Что 
касается ваших…

Адъютант впал в отчаяние. Да и самому гостю ничего не оставалось, как 
удивляться… или хохотать. Наивный генерал думал, что Швеция входит в НАТО! Но 
ему-то уж следовало знать, что нет! Впрочем, не стоило судить несправедливо: 
наверняка, он был введен в заблуждение «договором», который подсунул адъютант. 
Взаимная «выгода и помощь», фигурировавшая на титульном листе, могла вмещать в 
себя все что угодно. Так почему бы и не подготовку?

Лицо адъютанта раскалилось еще на десяток градусов, когда шеф произнес 
несколько новых фраз, совсем не соответствовавших ситуации. Парню было 
мучительно неловко, и он, наконец, набрался смелости прошептать в генеральские 
уши необходимые разъяснения. Но бравого вояку это ни капли не смутило:

– Ах, вот как? Ну не могу же я, черт побери, все держать в голове! В моем 
подчинении четверть миллиона человек. Да еще иностранный персонал из…

– Двенадцати стран, – подсказал помощник.

Когда Веннерстрем, сопровождаемый приглашенным офицером, покидал кабинет, 
адъютант негромко заметил генералу:

– Приятно иметь дело с людьми, которые знают, чего хотят.

«Маленький плюс», – подумал Стиг. Но имелся и значительно более существенный 
плюс: он знал других генералов Пентагона, с которыми этот имел дело. Знал также 
и их жен. Встретившись с бравым генералом в течение дня, лукавый швед как будто 
ненароком заговорил о них и рассказал о небольшой вечеринке в отеле «Шорехам» в 
Вашингтоне. Там все эти люди встречались, так сказать, вне службы. После этого 
сановный американец и вовсе оттаял.

Существовала, правда, одна важная деталь, которую Стигу было необходимо 
постоянно держать в памяти: говоря о высшем командном составе, не следовало 
упоминать ступени их служебного положения. Если они сами заговаривали об этом 
или беседовали между собой – тогда другое дело. В отношении же чужих разговоров 
и слухов – американские генералы были самыми чувствительными из всех, кого 
Веннерстрему приходилось встречать, включая и русские «каменные лица» с их 
сверхконспиративностью.

Когда общительный и покладистый гость покидал авиабазу «Скотт», чтобы посетить 
другую авиационную базу Лас-Вегаса «Неллис», генерал на прощание обронил, будто 
пароль, несколько обнадеживающих слов:

– Желаю удачи! Я замолвлю за тебя пару слов.

Кто знает, как это было оформлено, но обещанное позже реализовалось. В 
«Неллисе» начальником был полковник. Он первым делом признался, что 
Веннерстрему программу визита не составлял: