как компетентный эксперт по сооружению радиолокационных станций и аэродромов в 
арктических районах. Именно его мы все и ждали. Время шло, а он не появлялся. 
Около десяти неустрашимый полярный герой наконец позвонил. О том, что он сказал 
в свое оправдание, мы узнали от хозяина, и это вызвало взрыв продолжительного 
хохота: Балхен не смог прибыть по причине снежных заносов!




Глава 20


Иван Павлович Сакулькин, контр-адмирал в отставке, один из немногих сотрудников 
ГРУ, проработавших целых три долгих командировки в США, хорошо знал 
Веннерстрема, правда, не по «тайной профессии» – а просто как военного 
дипломата. Вот некоторые его впечатления о «душе общества» – такое ласковое 
прозвище получил тогда швед в сов-колонии в Вашингтоне.

«Став офицером, Стиг Веннерстрем мечтал о дипломатической карьере. До войны 
изучал русский язык в буржуазной Латвии. Это дало ему возможность получить 
назначение в Москву на должность военно-воздушного атташе. Здесь в 1948 году он 
предложил свои услуги советской военной разведке. После завершения командировки 
был назначен на должность военно-воздушного атташе в Вашингтоне, где продолжал 
встречаться с нашими представителями и передавать им закрытые материалы по 
американским ВВС, к которым имел солидный доступ, благодаря многочисленным 
связям в Пентагоне. Попросту говоря, этому человеку там были открыты многие 
сейфы. Личность со спокойным, очень уравновешенным характером, деловитостью, 
эрудицией, приятной внешностью, коммуникабельностью – он снискал большую 
популярность в дипломатическом корпусе.

Удивительно, но у многих из нас, более молодых, он пользовался просто-таки 
непререкаемым авторитетом. С молодыми офицерами всегда общался и беседовал на 
равных и никогда не кичился более высоким званием. Мне неоднократно приходилось 
встречаться с ним на различных дипломатических приемах. Мы подолгу 
разговаривали о политике, о навязанной нам гонке вооружений, и меня всегда 
удивляло и трогало, насколько тепло и сочувственно этот человек относился к 
нашему вынужденному участию в состязании военной мощи, именуемом «холодной 
войной».

Разумеется, в то время я даже не мог предположить, что он – наш агент и 
регулярно встречается вне официальных приемов с одним из более опытных офицеров 
нашего военного аппарата. Позже, согласно «росту» получив доступ к определенным 
бумагам, я узнал, насколько ценным был этот агент: многочисленные фотокадры и 
копии важнейших документов по различным аспектам деятельности ВВС США, отчеты, 
обзоры, донесения – это было, я уверен, далеко не все из того, что он делал. 
После возвращения на родину ценнейший агент продолжал передавать документальные 
материалы всего натовского спектра, проходящие через министерство обороны 
Швеции.

Удивительно, но насколько серьезным был этот человек в работе, настолько 
раскрепощен, смешлив и внешне безмятежен он был в обществе. Где бы он ни 
появлялся, там немедленно возникала теплая, почти ребяческая атмосфера. Что же 
касается женщин – ну, это невозможно передать! Что в нем такого было, что они 
буквально млели от него? Наверно, сказывалась королевская кровь – он был 
джентльменом до мозга костей и целован дамские ручки с поистине 
аристократическим благородством.

Точно также легко и, я бы сказал, изящно он завоевывал внимание хоть детей, 
хоть самых важных и серьезных чиновников. Думаю, тут все дело в великом умении 
перевоплощаться, в этакой врожденной социальной мимикрии. Как любому 
талантливому актеру, ему нигде не было скучно, он повсюду осваивал науку 
располагать к себе аудиторию. Только актер делает это для того, чтобы его 
слушали, а Веннерстрем добивался обратного результата: расслабить, 
раскрепостить собеседника и… начать слушать его откровения. Уникальное для 
разведчика качество!

Даже простенькие шутки и анекдоты звучали в его исполнении по-шведски 
неподражаемо. Помню один из них:

«Три шведа летят в неисправном самолете. Решили катапультироваться. Молоденький 
радист, не выдерживая, громко кричит:

– Пора!

Бортинженер, постарше и посамолюбивей, долго косится на опытного пилота и с 
сомнением тянет:

– Мо-ж-жет, ранова-тто?

Бывалый, невозмутимый пилот невыносимо долго сидит с каменным лицом и наконец