только очнулись. Начнись бой в полночь, духи за двенадцать часов, даже без 
подкрепления из «зеленки», до которой было всего четыре километра, нас бы 
«накрошили в мелкий винегрет».




Есть связь!


Около двух часов дня мои разведчики, включив радиостанцию Р-392, внезапно 
услышали переговоры командира третей группы нашей роты старшего лейтенанта 
Александра Корнева с его дозором. В Саниной группе видимо тоже начались 
проблемы с водой и он отправил дозор на ее поиск. Я попробовал связаться с ним 
и это удалось, хотя расстояние между нами было километров тридцать. Это было 
приятной неожиданностью, поскольку дальность связи Р-392 по тактико-техническим 
данным составляет десять километров с антенной Куликова. Выяснив есть ли у 
Корнева связь с Центром, я попросил его быть с двадцати трех часов на связи, 
поскольку в полночь у нас духи ходят как по Бродвею. Группа Корнева должна была 
по моему замыслу исполнить роль ретранслятора, передавая полученную от нас 
информацию в Центр. Настроение у меня да и у бойцов, которые заметно скисли, 
поднялось. Все нетерпеливо ждали наступления темноты.

По дороге снова прошло несколько человек и движение на этом прекратилось. Но 
около семнадцати часов из «зеленки» вышел человек, который двигаясь по дороге, 
снова пытался обнаружить посторонние следы. Тем не менее, шел он довольно 
быстро. У Веригина при появлении этой личности явно зачесались руки и он стал 
меня уговаривать взять этого духа в плен, но я был неумолим. Однако спустя 
минут сорок-пятьдесят этот же человек вновь показался на дороге, теперь он 
возвращался в «зеленку». «Пачка», прозванный так за абсолютное несходство с 
Аленом Делоном, начал вновь уговаривать меня разрешить взять «языка». Немного 
подумав я дал согласие.




Молчаливый «язык»


Группа захвата, состоявшая из младшего сержанта Веригина, который был назначен 
старшим, сержанта Налетова, придаваемого в группу из группы минирования и 
таджика рядового Давлатова, знающего фарси, имела довольно комический вид. 
Вместе эта троица напоминала Моргунова, Никулина и Вицина в «Кавказской 
пленнице». Было жарко и рубахи они сняли оставшись в широченных штанах, чалмах 
и жилетах, поверх которых были надеты нагрудники с магазинами и гранатами. Для 
того, чтобы ввести пленного в заблуждение по поводу нашей истинной 
принадлежности, я порекомендовал Налетову и особенно Веригину закрыть их 
абсолютно славянские физиономии свисавшим концом чалмы. Разведчики двинулись к 
выходу из ущелья, где и планировалось взять «языка». Мы наблюдали за их 
действиями сверху. Для того, чтобы предупредить их о возможном появлении на 
дороге какого-либо транспорта или людей, в подгруппу захвата была выделены 
радиостанция, находившаяся на приеме в течение всего времени выполнения ими 
задачи.

На самом выходе из ущелья, непосредственно у дороги, находилась небольшая скала 
и несколько валунов почти в рост человека. Именно отсюда и появилась перед 
разведчиком моджахедов наша троица. Дух от неожиданности остановился как 
вкопанный. «Инджибио бача» — позвал его Давлатов ласково. Дух заулыбался и 
двинулся к нему, но когда до «ряженых» оставалось три-четыре шага, порывом 
ветра сдуло конец чалмы, которым прикрывало лицо младшего сержанта Веригина. 
Взглянув на него и встретившись с ним глазами, дух, как подкошенный, упал на 
колени. Не дав ему опомниться «Пачка» поднял его за ворот и поставил на ноги 
одной левой. Здоровья он был отменного и имел первый разряд по боксу в тяжелом 
весе. Как и условились заранее, по-русски никто не говорил. Пытаясь 
использовать опыт Сергея Михалькова, мы выдавали себя за наемников, однако это 
у нас видимо плохо получалось. Дух сидел и улыбался во все свои тридцать два 
зуба. Он был молодым, холеным парнем с длинными немного вьющимися волосами, 
черными как смоль. Одет был, как и все афганцы, но сверху рубашки вместо 
традиционного жилета на нем был пакистанский форменный френч без знаков 
различия. На фарси он разговаривать отказался кое-как объяснив, что он пуштун и 
поэтому «Фарси на фамиди». Устав изображать американского наемника, а больше 
всего разозлившись от того, что пленный откровенно над нами издевался, я 
попросил Веригина: «Толик, он меня достал. Дай ему разок, но смотри не убей». 

«Пачка», ощерился улыбкой людоеда и пробормотав под нос, что правой он и 
действительно зашибить может до смерти, несильно выбросил вперед левую руку, 
попав духу в подбородок. Впечатление было такое будто в пленного приехал 
грузовик. Он влип головой в скалу, у которой сидел, и тихонько начал 
«отъезжать». «Дурак», — сказал я. «Пачка» запереживал и предложил похлопать 
пленного по щекам для того, чтобы привести его в чувство. Опасаясь, что так он