Кабул тоже наш


Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ при поддержке 
десантников из состава батальона 345 парашютно-десантного полка, находившегося 
до описываемых событий в Баграме, были захвачены Генеральный Штаб, Узел связи, 
здания ХАД и МВД. Важную роль в том, что части Кабульского гарнизона не были 
подняты по тревоге, сыграла диверсия, проведенная «Зенитовцами» непосредственно 
перед штурмом. Они подрывом уничтожили узел коммуникаций города, находящийся в 
специальном бетонном колодце. Так, минимальными силами с минимальными потерями 
был осуществлен государственный переворот в Афганистане. Члены семьи Амина 
находились под охраной батальона еще сутки. У нас же находились некоторые члены 
будущего Афганского руководства. Операцию по прибытию в Афганистан Бабрака 
Кармаля осуществлял КГБ. Знаю только, что борт, доставивший его, садился в 
Баграме в обстановке секретности и повышенной маскировки. Даже огни, 
обозначающие ВПП, были потушены. Самолет заходил на посадку, подсвечивая 
взлетку своими прожекторами, а курс выдерживал по радиомаяку.




Спасибо за плохую подготовку


Вечером следующего после штурма дня всех руководителей операции чуть не уложил 
пулеметной очередью советский солдат. Возвращаясь на аминовском «Мерседесе» с 
банкета, посвященного успешному завершению операции, мы были обстреляны 
недалеко от здания Генштаба, которое охраняли десантники. Первым заметил 
странные вспышки на асфальте и сообразил, что они означают, О. У. Швец. Он 
выскочил из машины и покрыл часового отборным матом. Это было лучше, чем пароль.
 Вызвали начальника караула. Появившийся лейтенант для начала получил от Швеца 
в ухо, а лишь потом выслушал порядок применения оружия часовым на посту. Мы 
подошли к машине, в капоте которой зияло несколько пулевых отверстий. Немного 
выше, и ни меня, ни Эвальда Козлова в живых бы точно не было. Юрий Иванович 
Дроздов подошел к лейтенанту и негромко сказал: «Спасибо тебе, сынок, за то, 
что ты своего солдата стрелять не научил». После этого инцидента мы приехали в 
наше расположение и для того, чтобы снять нервное напряжение, выпили четыре или 
пять бутылок водки. Но стресс был настолько сильным, что водка нас не взяла. 
Несмотря на две бессонные ночи и бой я так и не смог заснуть.




«Батя»


Первого числа восьмидесятого года мы закончили передачу частям сороковой армии 
боевой техники и тяжелого вооружения отряда. Второго января личный состав 
«мусульманского» батальона со стрелковым оружием был переброшен двумя Ан-22 в 
Ташкент. Второго же я попрощался с личным составом отряда, поблагодарил их за 
службу. Тогда я впервые услышал в свой адрес «Батя». Я увозил в Москву мой план,
 отчеты об операции, написанные участниками и списки для награждения. Прибыв в 
столицу, я сразу доложил о результатах и ходе операции Ивашутину Петру 
Ивановичу, который руководил тогда ГРУ. Он выслушал меня, забрал все 
подготовленные мной документы, закрыл их в свой сейф и сказал, чтобы я без его 
ведома никому ни о чем не рассказывал. Но на следующий день он снова вызвал 
меня, дал своего порученца, машину, вручил мой план и сказал, чтобы я прибыл на 
доклад к Устинову.




У Министра Обороны


В приемной Министра ожидали генерал-полковники, генералы армии. Трудно передать 
любопытство и изумление, появившееся на их лицах, когда они увидели, что 
полковника встречает порученец министра, который сам был генерал-лейтенантом, и 
помогает ему снять шинель. Порученец, повесив мою шинель, сказал: «Проходите, 
Вас ждет Министр». В кабинете Устинов меня обнял, расцеловал после посадил за 
стол и, достав Marlboro, предложил закурить. Я извинился и сказал, что курю 
только «Беломор», но папиросы оставил в шинели. Устинов попросил порученца 
принести их, мы закурили, и я начал рассказывать. Когда я достал план для того, 
чтобы объяснить, как мы действовали, министр увидел, что он не утвержден, и 
надпись, которую я сделал в кабинете Магомедова. Покачав головой, он сказал: «Я 
понимаю, почему осторожный кавказец Магомедов не поставил свою подпись на твоем 
плане. Но почему Иванов не расписался, я понять не могу». Тактично промолчав, я 
продолжил рассказ. Министр слушал очень внимательно, его интересовало все, но 
особенно он интересовался техникой. Как она вела себя в бою, насколько