мусора. Морпехи ложатся прямо на перекрёстке, да так плотно, что в темноте 
становятся похожи на баррикаду. Лежим без движения. Вызываю тройку Рахина. Он 
говорит, что дошел почти до здания и возвращается к нам. Через минуту вижу, как 
пять темных фигур что есть духу несутся через площадь. Успеваю подумать: 
«Странно, почему их пятеро? И зачем бежать через всю площадь, когда можно тихо 
пройти вдоль здания? Так нас всех могут обнаружить...». 

Первые двое, перепрыгнув через лежавших на перекрёстке морпехов, не 
останавливаясь, скрылись в боковом проулке. Бежавшие следом за ними трое резко 
останавливаются и подбегают к нам. Дело происходило на углу здания возле 
светофорного столба. Увидев нас, они остолбенели, стали как вкопанные. В 
камуфлированной форме, вооружённые автоматами Калашникова, за спиной — вещмешки.
 В темноте отчетливо видно, как сверкают белки их глаз. На вопрос моего 
пулемётчика «Вы кто?» ответ на ломанном русском: «Мы свои...». 

На секунду у меня шевельнулась мысль «Может быть и правда свои. Может это 
„Вымпел“. 

Но «стволы» этих троих медленно поворачиваются в нашу сторону. Откуда-то справа 
раздается крик:

— Духи!

Стоявший напротив меня с криком «Аллах акбар» прыгает в сторону, дав длинную 
очередь из автомата.

Одновременно с ним нажимаю спусковой крючок и я. Слева звучит длинная 
пулемётная очередь. Двое боевиков падают, а третий, развернувшись, успевает 
сделать три шага. Но тут огонь открывают морские пехотинцы, буквально разрубив 
его тело пулями. Все трое мертвы. Спрашиваю:

— Наши все живы?

Быстрая перекличка подтверждает, что все. Даю команду осмотреть тела боевиков. 
К самому дальнему ползу сам. Быстро изымаем оружие и документы. Мое внимание 
привлекает кожаная коробка на шее боевика, думая, что это радиостанция, снимаю 
ее. В это время откуда-то с высотного здания взлетает осветительная ракета. 
Бойцы, лежавшие прямо на перекрестке, становятся видны как на ладони. Туда, в 
самую гущу, падает минометная мина. Короткая вспышка и вверх летят человеческие 
тела. Затем кромешная тьма. Раздаются громкие крики и стоны. Бросаемся туда, 
где взорвалась мина. Даже в темноте видна ужасная картина. Разорванные 
человеческие тела и торчащие белые кости. Подполковник дает команду на отход. 
Сделав импровизированные носилки из дверей шкафов и холодильников, оттаскиваем 
раненых в сторону. Отойдя примерно на квартал, «Слово» дает команду моей группе 
и взводу морпехов прикрыть отход остальных. Когда вынесут убитых и раненых, он 
пришлет еще взвод.




В доме перед площадью


Вернувшись почти на прежнее место, закрепляемся в угловом доме перед площадью. 
Дом почти не тронут. И даже в свете карманного фонарика видно, что очень 
богатый. Телевизор на всю стену, резная деревянная мебель, большие зеркала, 
хрустальные люстры. Комнаты большие, с высокими потолками. Только очень богатые 
люди могли позволить себе такие хоромы. Распределив людей по комнатам, 
обозначив сектора обстрела, позволяю себе и другим немного отдохнуть. 
Связываюсь по рации с подгруппой Рахина. У них всё в порядке. Благополучно 
вернувшись на позиции морской пехоты, они доложили командиру 276-гоМСП 
обстановку. Количество боевиков они посчитать не смогли, но их там очень много. 
Обнаружили две позиции БМП и танк Т-72. Без артиллерии туда соваться нечего. 
Тут же на связь вышел командир полка уральцев и попросил скорректировать огонь 
артиллерии. Выйдя на угол дома, пытаюсь управлять артиллерией. Дело осложняется 
тем, что планы города у нас были разные. Единственное что я мог, это кричать по 
станции:

— Левее! Правее! Ближе! Дальше!

Но и этого оказалось достаточно. После того, как первый снаряд улетел за Сунжу, 
а второй грохнулся возле нашего дома, остальные стали попадать в цель. 
Возвращаюсь в дом. Усевшись в удобном кожаном кресле, рассматриваю документы и 
то, что я вначале принял за радиостанцию. Документы сразу приводят меня в 
изумление. Это иорданцы. Один из документов выводит на маршрут их попадания в 
Россию, через подставную фирму одной из кавказских республик. В кожаном футляре 
оказался фотоаппарат. Радист немедленно доложил об этом в бригаду.

Прибыл обещанный на усиление взвод морпехов. Они сказали, что на ближайшие три 
квартала мы одни. Наши отошли назад, чтобы выровнять оборону. Главное —