Алигьери Данте

Для спецназа Чеченская война началась неудачно. Один отряд попал в плен в горах 
из-за невозможности быть эвакуированным, другой почти полностью погиб в 
результате диверсии. Несколько групп, входивших в Грозный в новогоднюю ночь, 
было уничтожено боевиками. К такому повороту событий мы не были готовы. 
Пришлось на ходу переучивать бойцов воевать в новых условиях. Времени было мало,
 но все понимали, что от того, как мы сумеем приспособиться к новым условиям 
войны, зависит наша жизнь. Такого энтузиазма в овладении наукой побеждать я 
больше не встречал. Мою группу к войне готовили всей бригадой. Кто успел 
повоевать в Афганистане или Карабахе делились секретами войны. За неделю группа 
была готова. В ней было два офицера, два прапорщика, один из которых связист, и 
восемь солдат. В случае необходимости группа могла разделиться на четвёрки, 
тройки или двойки, которые могли самостоятельно выполнять задачи и принимать 
ответственные решения. Связь была доведена до каждой двойки, снабженной 
радиостанцией.

Перед отправкой в Грозный выступил комбриг. Запомнились его последние слова:

— Мы на вас надеемся, не подведите бригаду!

После чего прозвучала команда «По машинам», и мы отправились в путь.




Консервный завод


Первая остановка в Грозном была на консервном заводе. Из колонны, прибывшей 
туда, моя группа и группа Бердской бригады — единственные, кто прибыл не на 
бронетехнике, а в кузове обычного армейского «Урала». Настоящей войны, а тем 
более в городе, из нас никто не видел, поэтому непонятно было, как действовать 
и чего бояться.

Выгружались под минометным огнем. Бойцы хватали максимум имущества и что есть 
силы бежали в бывшее здание склада, имевшее бетонные перекрытия, за которыми 
можно было укрыться. Минут через 10 минометный огонь прекратился.

Поставив бойцам задачу на обустройство базы, я с заместителем отправился 
осмотреть консервный завод. Он представлял из себя ряд помещений барачного типа,
 но построенных очень основательно. В некоторых из них находились штабы частей, 
в некоторых подразделения, выведенные из боя, и их бронетехника, но кое-где ряд 
помещений оставался заполненным консервированными соками и компотами. К ним 
постоянно тянулся людской ручей, уносивший консервные банки.

Возле забора, разделявшего консервный и молочный завод, из разбитого 
газопровода вырывался горящий газ. У огня сидели и грелись пьяные солдаты 
разведроты одного из полков. Они только что вернулись с передовой и то ли от 
водки, то ли от избытка впечатлений вели себя довольно развязно. Одному из них 
мне захотелось дать в морду, но, учитывая его возможные военные заслуги, я 
воздержался.

Некоторое время нас донимал минометный обстрел, от которого не было спасения. 
Так продолжалось до тех пор, пока не поймали корректировщика. Кто-то из часовых 
заметил человека славянской наружности в форме капитана Российской армии, 
который в одиночку то заходил, то опять покидал территорию консервного завода. 
Его проверили, номер части в документах не совпадал ни с одним номером воинских 
частей, вошедших в Грозный, а артиллерийская буссоль и японская радиостанция 
рассеяли все сомнения. При допросе выяснилось, что он украинский наемник. 
Дальнейшая судьба его неизвестна. Одни говорили, что его отправили в Моздок на 
фильтрационный пункт МВД, другие, что расстреляли его здесь же, за бараками. В 
тех условиях правдой могло быть и то, и другое.

Передав на базу о своем местонахождении, вместе с оперативным офицером, 
капитаном Нетто, и командиром Бердской группы мы отправились в штаб Рохлина, в 
подчинение которого прибыли. С обстановкой нас познакомил его начальник 
разведки. Утром моя группа отправлялась в распоряжение командира 276-го 
мотострелкового полка.




На передовой


Рано утром на своём «Урале» отправились к центру города в расположение полка. 
Там, в подвале одного из домов, нам была поставлена первая боевая задача. По 
тому, как это было сделано, стало ясно, что командование полка не имеет ни 
малейшего представления о специфике боевой работы спецназа. Один из его