— Меня прислал к вам ваш друг господин Заллер. Он хочет вам помочь. Вы сможете 
кое-что заработать и рассчитаться с долгами. У меня есть замечательный план. Мы 
будем печатать почтовые открытки с изображением российских банкнот. Желтые — 
один рубль, зеленые — три, голубые — пять, красные — десять. Вы меня понимаете? 
Очень милая и оригинальная идея. Бумагу купим в Антверпене, печатные станки 
закажем в Губене, а клише нам даст Владимир Литвинович, наш хороший друг из 
Садовой, под Лембергом. Вы понимаете?

Понимал ли полковник? Когда так много поставлено на карту, раздумывать не 
приходится, и полковник согласился.

— Только как нам попасть к Литвиновичу? — спросил он. — Мне придется сначала 
обратиться в штаб, за разрешением на выезд за границу.

— Ах, мой дорогой полковник. Можно все устроить гораздо проще и незаметнее. У 
меня есть близкий друг, который живет в Ченстохове, немец, некий Генрих Баранек.
 Он с радостью одолжит вам на два-три дня свой паспорт. Вы, разумеется, поедете 
в штатском. С его паспортом мы съездим в Галицию и обратно безо всяких 
затруднений. Замечательно, что вы потомок немецких колонистов и так бегло 
говорите по-немецки.

Все шло по плану. Возможно, фон Штейн чувствовал себя не слишком уверенно, но, 
обдумав ситуацию, понял, что другого выхода нет! Кухарка требовала подарков, и 
он нуждался в деньгах, не только чтобы расплатиться с долгами. Деньги были ему 
нужны и на повседневные нужды, чтобы как-то пороскошнее жить в этом Богом 
забытом углу.

— В конце концов, два дня в поезде пройдут очень быстро, — пытался успокоить 
себя полковник. — Дельце будет обделано в два счета, и тогда я опять буду при 
деньгах.

В субботу новоявленные приятели отправились в Ченстохов, где, как и было 
условлено, Баранек одолжит Штейну свой паспорт. Полковник предъявил его на 
границе и был пропущен в Галицию без всяких вопросов. Он вздохнул свободнее. 
Конечно, ему пришлось понервничать. Если бы выяснилось, что выезжает он без 
разрешения и по подложным документам, тогда бы, мягко выражаясь, он оказался в 
неловком положении.

Едва они пересекли границу, как дверь открылась, в купе вошли четверо и 
спросили у Барта, куда он едет.

— В Садовую Вишню, — удивленно ответил тот.

— Случайно не к Владимиру Литвиновичу?

— Да, именно к нему!

— Он только что уехал в Вену. Вам лучше ехать туда, — сказал один из 
незнакомцев.

— Как вас зовут? — спросил второй.

— Арнольд Барт.

— А этот господин тоже едет к Литвиновичу?

— Позвольте, господа, представиться! Меня зовут Генрих Баранек! — сказал Штейн, 
решив заявить о себе прежде, чем будут ему заданы незнакомцами неприятные 
вопросы.

— Прекрасно! Герр Баранек, вы тоже поедете в Вену. Позвольте вам представить 
капитана Лера из Имперской… — И он пробормотал что-то неразборчивое.

Полковник фон Штейн побледнел. Бедняга постарел прямо на глазах.

«Неужели это ловушка? Чертов мошенник Барт!» — в сердцах выругался про себя 
Штейн.

Ему с огромным трудом пришлось взять себя в руки и промолчать. Наконец, 
собравшись с мыслями, он заявил, что идея поехать в Вену его вполне устраивает.

Четверо незнакомцев представились австрийскими офицерами. Всю дорогу они сидели 
с полковником в купе, не разрешая ему выйти в коридор, и заказывали для него 
все, что ему хотелось.

Вот и Вена!

Штейн вышел в окружении четырех человек. Барт, шедший чуть позади, шепотом 
давал полковнику торопливые наставления, что ему надо успокоиться, что все не