— русских пограничников, которые открыли огонь по мнимому Рейли и тем, кто был 
с ним. Были, естественно, убитые и раненые, причем Рейли был среди последних. 
Группу «нарушителей» сфотографировали, а снимок опубликовали с тем, чтобы 
обосновать законность действий Москвы. Рейли якобы незаконно пересек границу, 
его заметили пограничники, открыли огонь и ранили. К сожалению, бедняга умер от 
полученных ран.

Позвольте рассказать вам пару анекдотов о моем друге Рейли, который был 
отличным парнем. Однажды он приятно проводил время с одной московской актрисой. 
Надо сказать, что Рейли был красивым, обаятельным мужчиной и пользовался 
большим успехом у прекрасного пола, благодаря чему получал много полезной 
информации. От одного ревнивого и менее удачливого соперника большевики узнали, 
где находится Рейли. Они окружили дом и ворвались внутрь, но нашли лишь актрису 
и синий костюм Рейли, а самого его нигде не было. Чекисты обыскали весь дом, 
начиная с чердака и кончая подвалом, перевернули все вверх дном. Но тщетно! 
Рейли не мог ускользнуть — дом был окружен плотным кольцом. Актрису допрашивали,
 угрожали смертью, но она не имела ни малейшего представления о том, куда делся 
Рейли. Он просто неожиданно вышел за дверь — совершенно раздетый! Но куда он 
скрылся?

Никто этого так и не узнал. Рейли не сказал об этом даже актрисе, но вскоре 
после того, как разочарованные ищейки ушли, он появился вновь, как будто только 
что пришел с улицы.

— Я не позволю этим негодяям отвлекать меня от такого приятного 
времяпрепровождения, — спокойно сказал он и оставался в квартире перепуганной 
актрисы до тех пор, пока она не уговорила его не ставить ее в такое неловкое 
положение.

В другой раз большевикам стало известно, что Рейли находится в поезде, 
следующем из Петрограда в Москву. Они немедленно сообщили на ближайшую станцию, 
и поезд остановили. Все коридоры и окна были закрыты, пока матросы обыскивали 
каждое купе. Рейли нигде не было. Его искали повсюду, но так и не нашли, потому 
что он, переодевшись в форму одного из матросов, которого сбросил с поезда, был 
одним из самых активных участников поисков!




ПИВО В МАЙНЦЕ


Летом 1925 года из советского посольства в Вене бежал красный дипломат, бывший 
царский чиновник Ярославский. По подложному паспорту он прибыл в Берлин и 
направился к французскому консулу, которому предложил некоторую информацию. 
Консул отправил его в расположение оккупационной армии в Майнце.

Поскольку Ярославский опасался мести большевиков, он попросил разрешения 
укрыться в казармах. Французы удовлетворили его просьбу и держали его там в 
течение трех недель. В обмен на предоставленную информацию Ярославский попросил 
выдать ему фальшивый паспорт и обеспечить беспрепятственный проезд во Францию. 
Кроме того, он просил в случае крайней необходимости зачислить его в 
Иностранный легион с тем, чтобы большевики не смогли напасть на его след.

Однажды Ярославский зашел в гостиницу, расположенную напротив казарм, где 
встретился с товарищем Максом, своим знакомым по Москве. Макс сообщил ему, что 
тоже бежал из России. Когда Ярославский отлучился в туалет, Макс добавил яд в 
его пиво. Ярославский вернулся, осушил свой бокал и тут же почувствовал 
нестерпимую боль. Шатаясь, он добрался до казарм, упал и умер.

Товарищ Макс вернулся в Москву, и с тех пор его геройскую грудь украшает орден!




В ТИСКАХ ОГПУ


А теперь о судьбе генерала Слащева. Национальный комитет Украины хотел, чтобы 
Слащев командовал одним из их армейских корпусов в случае нового нападения на 
советские войска. В это время Слащев находился где-то в Малой Азии, где у него 
была птицеферма. Однажды ему сообщили о прибытии матроса Федора Баткина.

— Я направлен к вам правительством, — сказал посетитель. — Мы собираем воедино 
старую Россию, какой она была в тысяча девятьсот четырнадцатом году. 
Белогвардейские наемники, находящиеся на содержании у иностранных государств, 
хотят сделать Россию экономически зависимой от Антанты!

Слащев попался в искусно поставленную ловушку. Он провел в Константинополе 
встречу, на которой присутствовал представитель советского правительства. Ему