печальных глазах царя тоже стояли слезы.

Встреча закончилась. Он кивнул всем нам, вытер слезы и, ничего не говоря, 
быстро вышел. Через несколько минут он проскользнул в свой поезд, который, как 
об этом часто писали, покинет уже пленником.




КОНЕЦ ДИНАСТИИ


В июле 1918 года, когда я опрашивал агентов в здании ЧК, посыльный принес 
телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он 
быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: «Опять 
они действуют, не посоветовавшись со мной!» — бросился из комнаты.

Что случилось?

Вся ЧК была взбудоражена. Крики, возгласы, звонки слились в единый гвалт! Люди 
звонили куда-то, курьеры бегали по коридорам, автомобили громыхали и неистово 
гудели.

Дзержинский поспешил в Кремль. Что же, ради всего святого, случилось?

На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без 
ведома ЧК! Самовольно, по указанию Свердлова и кого-то из высших бонз в 
Центральном комитете коммунистической партии!

Докопаться до истины было невозможно, неизвестно было даже, кого именно убили. 
Некоторые из моих информаторов считали, что убили только трех великих княгинь; 
другие говорили, что погибли все четыре дочери царя. Число жертв выросло вскоре 
до одиннадцати и даже тринадцати, но никто не знал ничего определенного, даже 
судебный следователь. У кого-то вроде бы были сведения, что удалось спастись 
Татьяне, другой клялся, что сбежала Мария.

«Мир никогда не раскроет тайну гибели царской семьи» — таков был классический 
ответ представителя СССР Войкова на тысячи вопросов, которые ему всегда 
задавали из-за той важной роли, которую он сыграл в случившемся. Ведь именно он,
 Сафаров и Голощекин составляли неразлучную троицу, которая непосредственно 
спланировала это преступление и осуществила его.

Войков был большой дамский угодник, у него работало много женщин и девушек. 
Кроме того, у него был самый красивый дом в городе, в котором он жил как князь, 
тратил огромные деньги на одежду, машины и приемы. В обществе своей жены он 
разыгрывал из себя аристократа и старался задавать тон в своем ближайшем 
окружении.

Войков, сын военного хирурга, родился на Урале. Получил хорошее всестороннее 
образование. Для совершенствования в науках отец даже направил его в Швейцарию. 
В Женеве он сблизился с социал-демократами, группировавшимися вокруг Ленина, 
Троцкого и компании, и именно там познакомился с упомянутым выше Сафаровым, 
который позже стал его сообщником по преступлению в Екатеринбурге.

Войков приехал в Россию после Февральской революции 1917 года в знаменитом 
запломбированном вагоне, привезшем в Петроград Ленина и других большевистских 
лидеров. Когда большевики пришли к власти, его направили из Москвы в 
Екатеринбург, где он был назначен на должность губернского комиссара по 
безработице. Кроме того, он был членом президиума исполкома Уральского Совета.

Войков принял участие в исторической встрече, решившей судьбу царской семьи 
(апрель 1918 г.). Он, Голощекин и Сафаров сыграли решающую роль в споре 
относительно необходимости расстрела. Это было подтверждено свидетелем 
Саковичем, одним из тех, кто принимал участие в екатеринбургской трагедии и, 
естественно, посещал секретные заседания Совета; впоследствии по этим вопросам 
он был допрошен судебным следователем.

Войкова, узкоголового, с оттопыренными ушами и большим характерным носом, 
постоянно окутанного густыми клубами табачного дыма, можно было найти в грязной 
комнатенке на верхнем этаже Волго-Камского банка в Екатеринбурге, где 
разместился Уральский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Он 
сделал все от него зависящее, чтобы царь и его семья были расстреляны.

Хотя смертный приговор был подписан Белобородовым по указанию Свердлова, он был 
лишь слепым орудием в руках этой троицы.

По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в революционном трибунале и в Кремле, 
решение об убийстве царской семьи было принято единолично и реализовано 
собственной властью Свердлова, Он осуществил подготовку втайне от товарищей и 
только после казни поставил их перед свершившимся фактом.