Финляндию.

В Москве я был представлен заместителю председателя ОГПУ М. А. Трилиссеру, 
подробно доложил ему об условиях работы, моих связях и знакомствах и дальнейших 
перспективах моей разведывательной работы за границей. В частности, я 
пожаловался на отсутствие надежного прикрытия материальных источников моего 
существования за границей.

Через несколько дней меня познакомили с Андреем Павловичем Федоровым, 
работавшим тогда в КРО. Федорову было поручено организовать переброску меня на 
границу в условленное место для встречи с финскими агентами-проводниками. 
Вместе с Федоровым я выехал в Ленинград, откуда меня подбросили к условленному 
месту, где я и встретился с проводниками. Переход границы прошел спокойно, так 
как посты и патрули на этом участке на время перехода были сняты.

В Москве меня снабдили большим количеством не имевших значения материалов — 
разных приказов, распоряжений, то есть дезинформационными материалами. С этим 
«багажом» я прибыл в Выборг, часть материалов пришлось дать уполномоченному 
финского генштаба, в Хельсинки пришлось кое-какие «документы» дать начальнику 
политической полиции Саариярви. Большую же часть материалов я взял с собой в 
Берлин.

Мой «успешный рейд» произвел на финнов большое впечатление. Меня настоятельно 
просили дать явку к «своим» людям в Ленинграде и Москве. Однако я получил 
указание пока никаких явок не давать, мотивируя это тем, что мои связи являются 
политическими, а не разведывательными, что к сбору разведывательных данных надо 
подходить осторожно и т. д.

По приезде в Берлин я успешно афишировал поездку в Советский Союз. Привезенные 
мною «документы» и письмо тетки к Павлову, сообщения из Финляндии о моем 
«рейде» подняли мой авторитет в эмигрантских кругах и укрепили доверие ко мне и 
к «Братству белого креста».

Орлов, которому я показал привезенные документы, стал более доверительно 
относиться ко мне и старался перетянуть меня в свою организацию. К фабрике 
фальшивок, однако, он меня все еще не допускал.

Связь я поддерживал с Запорожцем, а затем с товарищем Игорем, С этим товарищем 
работалось очень хорошо. Места встреч часто менялись, хорошо конспирировались. 
Он приобрел мотоцикл и благодаря этому легко ускользал от слежки немецкой 
полиции. Мы встречались в пригородах Берлина, что было надежней и спокойней. 
Продолжалась обычная работа по сбору интересующей информации.

Как я уже указывал выше, через созданную мною из эмигрантов сеть осведомителей 
я получал обширную информацию и мог вести наблюдений за интересующими нашу 
разведку лицами. В это время я получал очень хорошую по тому времени зарплату, 
имел возможность через ИНО помогать матери.

Летом 1926 года я снова тяжело заболел, сказалась простуда, полученная при 
переходе границы. Проболев около двух месяцев, я получил месячный отпуск и 
поехал поправляться на курорт.

На очередной встрече после отпуска товарищ Игорь сказал мне, что я должен снова 
организовать при помощи Орлова и его финских друзей поездку в Финляндию и снова 
перейти через границу в Советский Союз. В Финляндии мне необходимо закрепить 
связи с финнами и собрать материал о деятельности эмигрантских группировок в 
Выборге.

Приехав вместе с Павловым в Париж, я через него, а также с помощью своих связей 
собрал интересующую информацию и вернулся в Берлин. Павлов остался в Париже еще 
на полгода, но вернулся ни с чем. В финансовой поддержке ему отказали, и его 
«братство» начало распадаться. Мне уже почти нечего было «перебрасывать» в 
Советский Союз. Денег у Павлова на печатание его макулатуры не было.

Я же старался все больше и больше сближаться с Орловым и «Братством русской 
правды», так как помимо задачи разоблачения его фабрики фальшивок и 
использования его связей в Финляндии я получал от Орлова богатейшую информацию 
о деятельности активных эмигрантских группировок и об их связях с иностранными 
разведками.

К лету 1927 года я подготовил свою поездку в Финляндию. С письмом Орлова 
приехал в Хельсинки. Я думал, что Саариярви будет организовывать мою переброску 
через уполномоченного финского генштаба в Выборге. Однако Саариярви заявил мне, 
что сделает это сам через своих агентов на границе: политическая полиция и 
Caapиярви не хотят делиться с разведкой генштаба ожидаемыми от меня материалами 
и моими возможными связями в Ленинграде.

Вместе с Саариярви я выехал на границу и днем в районе Сестрорецка перешел 
границу в указанном мне месте без проводников. Из этого мне стало ясно, что 
политическая полиция располагает точными данными о расположении наших