С этого времени и начались мои встречи с маршалом, причем вначале я был как бы 
советчиком жены маршала, Галины Александровны, и не общался непосредственно с 
терапевтом Кремлевской поликлиники. В дальнейшем я приобрел статус врача - 
представителя Министерства обороны и наши деловые взаимотношения с кремлевскими 
врачами все девять лет до кончины маршала никогда не омрачались какими-либо 
недоразумениями. 

После перенесенного инфаркта миокарда самочувствие Георгия Константиновича 
быстро улучшилось, он продолжал активный образ жизни: выезжал вместе с 
двоюродным братом М.М.Пилихиным на рыбалку, изредка на охоту, много времени 
проводил в дачном саду, побывал в санатории в Прибалтике, посещал московские 
театры и т.п. 

По окончании Великой Отечественной войны Георгий Константинович неоднократно 
подвергался опале, в которой, по мнению историков (Н.Г.Павленко и др.), можно 
условно выделить три периода: 1946 -1953 гг., 1957 - 1965 гг. и 1967 - 1974 гг.,
 т.е. почти 25 из 28 лет после завершения войны. 

Мои контакты с маршалом пришлись на конец второго и третий периоды опалы. В эти 
годы маршал находился в обстановке общественной изоляции и негласного надзора, 
под давлением сфабрикованных тяжких политических обвинений, и практически 
лишился возможности свободного общения со многими друзьями и товарищами, 
остерегавшимися контактов с поднадзорным из-за постоянной угрозы собственной 
карьере. 

Конечно, наиболее близкие друзья и соратники, маршалы А.М.Василевский, И.Х.
Баграмян, С.И.Руденко, генералы Н.А.Антипенко, И.И.Федюнинский, А.П.Белобородов 
и др. не отвернулись от Георгия Константиновича и продолжали по-прежнему 
общаться с ним, но и эти контакты на первых порах были ограничены. Так, зная о 
слежке, Георгий Константинович говорил, что контакты с Василевским после 
октябрьского (1957г.) пленума ЦК были только по телефону или через сына 
Василевского, дабы не дать повода "каким-нибудь фантазерам" подумать, что два 
маршала затевают заговор!(1) 

Пожалуй, чаще всех в доме Жукова бывал Н.А.Антипенко с женой. Он помогал в 
решении хозяйственных вопросов, сопровождал в поездках в санаторий, принимал 
деятельное участие в проведении семейных торжеств. 

Мне было известно, что у Георгия Константиновича хорошие взаимоотношения с 
председателем Совета министров А.Н.Косыгиным. Знал, что в праздничные дни они 
обмениваются нетрафаретными поздравлениями. Однажды вечером, когда я был в 
Кремлевской больнице, Косыгин приехал навестить маршала. Разговор у них 
продолжался довольно долго. Дежурный врач попросил меня доложить ему о 
состоянии больного, ответить на вопросы, если они будут. В беседе с Косыгиным я 
почувствовал, что состояние больного его по-настоящему волнует. 

Властям, однако, не удалось добиться полной общественной изоляции маршала. 
Отношение народа к нему, народная молва, которая еще во время войны признала 
его великим патриотом своей родины и народным героем, оказались сильнее. 
Поэтому, когда маршала вдруг пригласили на торжественное собрание по поводу ХХ 
годовщины Победы (1965 г.) и впервые за восемь лет с трибуны было названо имя 
Жукова, в зале стихийно возникла бурная овация. В эти дни в некоторых западных 
журналах на лицевой стороне обложек появились большие фотографии маршала с 
женой, входящих в Кремлевский дворец съездов. 

Вечер того же дня Жуков провел в писательском клубе. Когда он вошел со своей 
женой в Дубовый зал клуба, все встали, раздались крики "Жукову ура!". Георгий 
Константинович приложил руку к сердцу, сказал, что он приветствует всех и 
поздравляет. 

Он занял место в президиуме торжественного банкета рядом с нашими известными 
писателями К.М.Симоновым, С.С.Смирновым, С.В.Михалковым, Б.Н.Полевым. Снова 
раздались выкрики: "Жукову слово!" Он поднялся и произнес краткую 
приветственную речь. Многие присутствующие в зале в этот вечер получили его 
автограф на пригласительном билете. Подобное не раз повторялось при появлении 
Жукова в театре, зрители, узнавая его, вставали, приветствовали аплодисментами. 


Георгий Константинович рассказывал, как тепло его встретили в партийной 
организации электромашиностроительного завода "Память революции 1905 г.", куда 
он был прикреплен после того, как был снят с партийного учета в Министерстве 
обороны. Коммунисты завода, простые люди, окружили его вниманием, хорошо 
понимая сложившуюся ситуацию. Когда через некоторое время ему разрешили перейти 
снова на партийный учет в Министерство обороны, он, по понятным причинам, 
категорически отказался. 

Военным историкам, работавшим над написанием "Истории Великой Отечественной 
войны", дали команду "обойтись без Жукова", однако спустя годы стала ясной 
абсурдность этого положения. В середине 60-х годов появился активный интерес к