Чего только не случалось во время занятий. Однажды выстрелили себе под ноги из 
АГС-17, другой раз тяжелая трофейная мина 82-мм миномета упала в двадцати 
метрах от стрелявших. Курсант по ошибке, вместо штатного вышибного патрона, 
снарядил мину патроном охотничьего ружья 12-го калибра.

Кошмарный эпизод произошел, когда в руках афганца сработала выпрыгивающая мина 
ОЗМ-72! Если бы она взорвалась, две тысячи шариков превратили бы нас в фарш! К 
счастью мина была без капсюля-детонатора, поэтому она просто взвилась в воздух 
метров на двадцать и, слегка задев по касательной афганца по лбу, отправила его 
в глубокий нокаут, а мы, все вокруг сидящие, на несколько секунд впали в 
оцепенение.

Курсанты довольно часто получали царапины, бросая стоя ручные гранаты РГД-5 и 
РКГ-3м. Было два подрыва, когда подбирали на полигоне неразорвавшиеся 
боеприпасы. Главное на полигоне – беречь глаза, нужно носить защитные очки.

Один неприятный случай запомнился особо. Я проводил занятия по ручным гранатам 
с группой сотрудников спецлаборатории 5-го УМГБ. У меня этих трофейных гранат 
уйма. Все гранаты условно делю на два класса по типу взрывателя: мгновенного 
действия и с замедлителем, срабатывающие через несколько секунд после броска. К 
первому типу относятся наша противотанковая РКГ-3, еще одна кумулятивная с 
парашютиком, с пластиковым корпусом в форме поллитровой бутылки, то ли 
китайского, то ли пакистанского производства, наши противопехотные РГО и РГН, а 
также оборонительная граната совершенно кошмарной конструкции, египетского 
производства. Она была цилиндрической формы, с эмалированным корпусом, 
обмотанная посередине тонкой эластичной металлической лентой. Проткнута 
насквозь штырем-чекой, кольцо чеки имеет свинцовую пломбу. Когда выдернув чеку, 
бросаешь гранату, в полете эластичная пружина разматывается и отлетает от 
корпуса. При касании гранаты о поверхность, происходит взрыв. Самое ужасное в 
том, что под ее корпусом таятся зубчатые металлические шестеренки, дробящиеся 
при взрыве на множество фрагментов, размером с ноготь мизинца.

Ко второму классу я причисляю наши родные Ф-1, РГД-5, РГ-42, с запалами УЗРГМ, 
аналогичные им английские, американские и бельгийские. Туда же отношу немецкие 
с длинной деревянной рукоятью и американские М-46 с терочными воспламенителями.

Так вот, рассказал афганским товарищам устройство гранат, правила обращения с 
ними и вывел на полигон. Объясняю, что с гранатами мгновенного действия следует 
обращаться осторожно, бросать высоко и далеко, и сразу же прятаться. С 
гранатами второго класса можно особенно не церемониться, например даже Ф-1 не 
кидать, а просто опускать за дувал. Один балбес все перепутал, и египетскую 
гранату мгновенного действия бросил недалеко. Она упала в жидкую грязь и не 
взорвалась, потому что пружина не успела размотаться до конца. Я предупредил 
дежурного офицера о несработавшей гранате и поручил сержанту уничтожить ее 
накладным зарядом. Он этого не сделал. После обеда афганский лейтенант пошел в 
те края по нужде и, увидев интересную игрушку, подобрал ее. Щелкнув, отскочила 
пружина. Он отбросил ее в сторону. Взрыв! Как бритвой, ему оттяпало одну ногу 
по колено.

С американской гранатой М-46 в 40-й Армии произошел более печальный случай. 
Один лейтенант-десантник решил, что раз у нее терочный воспламенитель как у 
ракетницы, то она дымовая. Увидев в курилке солдат, решил подшутить, дернул 
шнурок и бросил в середину. Солдаты не шелохнулись. В результате десяток трупов.
 Офицер застрелился.

У меня в среднем происходило один-два несчастных случая в месяц. В связи с этим,
 трудно описать свое психологическое состояние: скорее всего это можно назвать 
фатализмом. А что еще оставалось делать? Ведь никоим образом нельзя было 
показывать курсантам робость и страх. Инструктор должен быть абсолютно 
бесстрашным человеком. В конце концов, постепенно накапливается усталость, 
которую не снимает даже алкоголь. Начинаются нервные срывы, порою совершенно 
беспричинные.




Экстрасенсорика


Приехал в полк. Завтра занятия по специальной тактике, поэтому нужно 
подготовить учебное место. Мой УАЗик пылит вверх по склону горы. Ночью прошел 
дождь, но уже все подсохло. Сильный ветер замел дорогу. Мне это не нравится, 
потому что, когда едешь по накатанной колее, сразу заметишь взрыхленный участок 
или подозрительный бугорок. А тут ничего не видно. Помню, как на этой же дороге 
в 1984 году самосвал, возивший камень, поймал мину. Мы сидели на веранде штаба 
полка и пили чай, когда услышали взрыв. «Татра» наехала на мину левым передним 
колесом. Водителю-афганцу оторвало ногу.

По мере того, как УАЗик забирается все выше, беспокойство возрастает. Страх