Этого бесплатного добра везде навалом. Остается откачать насосами 
образовавшуюся гашенную известь сметанообразной консистенции и использовать для 
строительных нужд, а маленькое сначала отверстие в скале постепенно превратится 
в штольню. Используя эту технологию, можно строить целые подземные города 
сложной конфигурации.

…Мои боевые приемы, разработанные в Союзе на бумаге, в действительности 
оказались не очень эффективными: половину пришлось забраковать. А некоторые 
видоизменились. Осталось десятка-полтора приемов, но с ними тоже возникли 
проблемы. Когда руководство прознало, что я отрабатываю с афганцами тактику 
борьбы с бронетехникой и вертолетами, началась тихая паника:

– Пока в Афганистане будет находиться хоть один советский солдат, не смей учить 
курсантов своим штучкам-дрючкам. Сам посуди, откуда у «духов» может быть 
бронетехника?

Откуда руководству знать, что я пережил безоружный, в Хосте в 1983 году, ожидая 
танковой атаки моджахедов?




Наперегонки со смертью


Проводим занятия на тему: «Использование ручных осколочных гранат в качестве 
противопехотных мин». С курсантами сегодня работает афганский 
преподаватель-стажер. Я дал ему четыре гранаты РГД-5, а сам уехал на дальний 
полигон, чтобы уничтожить взрывоопасные предметы, которых скопилось несколько 
сот килограммов. На сопке ржавеет одинокий остов БТР-60. Метрах в тридцати 
впереди него глубокая воронка от авиабомбы. В эту яму мы укладываем 
подпорченные снаряды к «Шилке», сверху обкладываем противотанковыми минами, 
связываем все детонирующим шнуром. Поджигаю короткий огнепроводный шнур и 
прячемся в подбитый БТР. Черт возьми! Ржавые бронеплиты окон и люки не 
закрываются! Ведь достаточно одного паршивого снаряда внутрь и мы все 
превратимся в фарш! Даю команду покинуть машину и лезем под корму. Мощный 
взрыв! В воздухе сплошной треск взрывающихся снарядов, часть из них падает и 
рвется вокруг нас. Мы лежим под днищем бронетранспортера, обхватив головы 
руками.

Злые как черти возвращаемся обратно. Мои курсанты уже закончили занятия. Стажер 
бойко докладывает об этом. Я замечаю у него в карманах гранаты и свирепею:

– Что это?

– Мы провели занятия, так сказать, теоретически, – лепечет стажер.

Вбиваю два колышка в землю на расстоянии 5 метров друг от друга, прикручиваю к 
ним гранаты. К чеке одной из них привязываю прочный шпагат. На другом конце 
делаю петлю и накидываю на спусковой рычаг второй гранаты и выдергиваю ее 
кольцо. Объясняю курсантам, что если зацепить ногой шпагат – чека первой 
гранаты выскочит, одновременно освободится спусковой рычаг второй. Обе гранаты 
взорвутся. Если перерезать шпагат – освободится спусковой рычаг второй гранаты 
и она взорвется одна. Это своеобразная ловушка.

– Всем ясно?

– Ну, теперь посмотрим их в действии.

Курсанты отходят метров на 40–50. Я не спеша, начинаю движение в их сторону и 
цепляю ногой натянутый шпагат: щелчок, второй! Стартую с места и на 
максимальной скорости несусь вперед. Сзади взрыв, другой! Останавливаюсь возле 
строя курсантов. Они, сукины дети, аплодируют!

– Кто из вас умеет быстро бегать?

Двое поднимают руки. Одного длинноногого я отвожу к месту минирования.

– Подними ногу!

Выдергиваю кольцо гранаты, приказываю курсанту наступить на нее. Не спеша ухожу 
от него.

– Ко мне, бегом!

Курсант мчится к нам. Щелчок, через четыре секунды взрыв! Все довольны.

Вытаскиваю из толпы курсанта-раздолбая. Хилый, с водянистыми, равнодушными 
глазами, он часто демонстративно зевал на занятиях, обнажая щербатую пасть с 
гнилыми зубами.