Помню, как в 1983-м году в Хосте я чуть не помер от перенапряжения с рюкзаком 
патронов за спиной. И идти нет сил, и высыпать часть груза не могу, так как 
кругом подсоветные афганцы. Когда наконец вышли на рубеж атаки и солдаты 
залегли в кукурузе перед душманской крепостью, я один торчал как хрен во ржи, 
обнимая деревце. Потому что, если лягу – уже не встану. Но там все же была 
равнина, а сейчас я в горах.

…Хрипя и задыхаясь, наконец выползаю на перевал и застаю там инструктора, 
сидящего в позе орла. Он с сочувствием окидывает меня взглядом: «Ничего, 
осталось совсем немного. Нужно лишь немного спуститься вниз по обратному склону 
горы». Снег на теневой стороне уже покрылся твердым настом. Инструктор, обутый 
в кеды, идти не может. Поэтому дальше пошли в связке. Я спускаюсь первым, 
врубаясь рантами ботинок в наст, на длину двадцатиметровой веревки и 
закрепляюсь. Затем съезжает вниз на трех точках инструктор. Он сразу набирал 
угрожающую скорость, и, если не остановить, пролетев до низу, стерся бы до ушей.


Идти вниз по склону ничуть не легче, чем подниматься вверх, поскольку 
задействованы одни и те же группы мышц. Один раз чуть было не упустил 
инструктора: стремительно уходящей веревкой сорвало рукавицу и обожгло ладонь. 
Я непроизвольно отдернул руку. Этого было достаточно, чтобы напарник разогнался.
 Оставалось лишь покрепче упереться рогом.

Мощный рывок! Пролетаю по воздуху несколько метров и плашмя шмякаюсь об скалу, 
впиваюсь пальцами в камни. Золотое правило: «зарубился сам – заруби товарища».

Начинает темнеть. Далеко внизу на снегу крохотные фигурки наших товарищей. 
Очертания их размыты, как если смотреть через запотевшее стекло. Тру ладонями 
глаза. Вот те на! Мой правый глаз потерял резкость! Инструктор утешает, что 
осталось спуститься пару сот метров, затем немного подняться. Место ночевки – 
там: показывает рукой в сторону, примерно на нашем уровне. Для меня это 
означает полный мандец.

Предлагаю срезать маршрут и двинуть напрямик по скалам. Инструктор соглашается. 
Вскоре наступает ночь. Мой напарник отвязывается от веревки и, показав 
направление движения, исчезает. Остаюсь один. Со всех сторон кромешная чернота, 
и только сверху крупные, яркие звезды. Как улитка ползу куда-то. Наконец, вижу 
впереди огонек. Это несколько подбадривает, поскольку означает долгожданный 
конец мучениям. Огонек оказывается фонарем на каске второго инструктора, 
набирающего воду из тоненького ручейка. Он отпаивает меня и направляет дальше. 
База где-то близко, совсем рядом, может в нескольких метрах за поворотом. 
Доберусь ли до нее когда-нибудь?

Опять потянулась черная, мучительная бесконечность. Мимо меня с кастрюлей в 
одной руке прошуршал инструктор. Вскоре он появляется вновь и забирает у меня 
рюкзак. С ужасом осознаю, что избавление от груза ничуть не прибавило сил. В 
каком-то полуобморочном состоянии, на крайнем пределе, наконец я доползаю до 
товарищей.

Спортсмены возятся на пятачке размером примерно 2х2 метра. Славка на крохотной 
полочке чуть выше них уже не подает признаков жизни. Я через силу проглатываю 
полбанки сгущенки и вырубаюсь рядом с ним.

…Ночь была кошмарной. Славка стонал и просил достать фляжку с водой. Я его 
ненавидел, поскольку не было сил выпростать руку из спальника…

Просыпаюсь от звонкого перестука молотков. Оглядываюсь: «Мама миа!» Надо мной 
вертикаль, подо мной бездна! Ночью ничего этого не было видно. Спортсмены уже 
висят на стене, вбивая крючья. Самочувствие – прекрасное! Правда, немного болят 
мышцы ног, но это пустяки. За ночь я адаптировался к высоте. Славка собирает 
хворост для костра, поскольку ребята ночью уронили в пропасть примус. Помятое 
казенное имущество достали, но разжечь не смогли. Копаясь в рюкзаках, 
наткнулись на простыни и учебники испанского языка. Наш дикий хохот эхом 
отразился от скал. Спортсмены сверху интересуются: что с нами стряслось? Потом 
Славка пытается полить влажный хворост из фляжки, однако вместо бензина оттуда 
шлепается желток сырого яйца. Вскоре в «Варзобе» появился новый анекдот:

– Слава, расскажи, как ты пытался разжечь костер яйцами, – и народ укатывается.

Обратный маршрут прошли без проблем, хотя тащили на себе груз шестерых. Мы на 
собственном опыте убедились, что наблюдателями в альпинизме называют вьючных.




Шашлык на вершине


Прошел месяц. Мы уже облазили все вершины в окрестностях базы, отработали 
скалолазание и спасательные операции. Завтра группе предстоит на неделю