Пока старик заводит речь о политике, я нажимаю на вяленую баранину с лапшой. Он,
 эмоционально жестикулируя, рассказывает о том, что творится в городе, порой 
срываясь почти на крик. Подросток, подмигнув нам, шепчет, что дед почти оглох 
от непрерывных бомбежек, потому что спускаться в подвал отказался из принципа.

Некоторые их соседи, в основном русские, не имеющие близких родственников, уже 
голодают. Чеченцы делятся с ними продуктами. Но самое страшное – отсутствие 
питьевой воды. По дороге к роднику и обратно уже погибло много народу, опять же 
в основном малоимущие русские. Вчера выпал снег, слава Аллаху! Снег тщательно 
сгребают под навесы или укрывают пленкой как самую большую ценность. Поговорка 
«у соседа даже снега зимой не выпросишь» – приобретает зловещий смысл. Вода – 
это жизнь. Или смерть. Хорошо еще, что в этом квартале пока не разрушены 
газовые магистрали, в домах тепло. А в других кварталах города люди замерзают…

Лапша застряла у меня в горле… Оставив хозяевам одну из дюжины керосиновых ламп,
 купленных нами на «большой земле», прощаемся.

Заехали в дом, где сидят несколько вооруженных бородачей. Нас встречают радушно,
 угощают мясом. Буквально засыпают вопросами о том, как реагирует мир на 
события в Чечне. Асланбек о чем-то с ними шепчется. Опять тронулись в путь. 
Наконец размещаемся на ночлег. Мне выделили отдельную комнату с роскошной 
двухспальной кроватью. Перед сном мы с Асланбеком, незаметно для других, 
тяпнули по сто грамм, хотя еще вчера договаривались, что не будем брать в рот 
ни капли: «С благополучным прибытием в Ад!»




Глава 3. 19 января





Ополченцы


Утром вместо петухов нас разбудила артподготовка. Установки «Град» лупили с 
соседней горы. Ракеты с воем и шелестом пролетали низко над нами и рвались 
где-то неподалеку в городе. Через несколько минут обстрел кончился, а в городе 
застрекотали пулеметные очереди, часто забухали взрывы. Кто-то кого-то атаковал.
 Чеченцы не обращали на это никакого внимания. По из словам, гораздо хуже, 
когда бомбят самолеты. А поскольку стоит плотная облачность и густой туман, 
авиация не летает, ну и слава Богу!

Кто с кем воюет? По мнению официальной Москвы «федеральные» войска уничтожают 
«незаконные вооруженные» формирования. По-видимому, к ним следует относить тех, 
которых не поддерживает Москва. Вроде бы понятно.

Я обращаюсь за разъяснением к чеченцам:

– Как мне вас называть: «боевиками», «ополченцами», «дудаевцами» или может быть 
«сепаратистами»?

Чеченцы морщатся:

– Нам плевать, как нас там называют. На нас напали – мы воюем. Мы защищаем свои 
дома. Скоро ты сам все увидишь. Сведем тебя и с ополченцами и с дудаевским 
спецназом. А называть нас правильнее будет «моджахедами», поскольку мы боремся 
за осовобождение своей Родины. Никакой религиозной окраски в этом выражении нет.
 Дудаевцами мы не являемся, поскольку многие из нас его не поддерживают. Но 
сейчас он наш единственный лидер и мы ему беспрекословно подчиняемся. 
Сепаратисты – это как раз те, которые пытались свергнуть законного Президента 
Чечни и привели сюда российские войска.

– Можно ли считать, что «русские» воюют с «чеченцами»?

– Нет, нельзя. Правильнее «российские» с «чеченскими», потому что на той 
стороне в боевых действиях участвуют не только русские, но и украинцы, татары, 
башкиры и т. д. Мусульман, воюющих на стороне россиян, в плен не берем, 
расстреливаем на месте. На нашей стороне сражаются тоже не только чеченцы.

Мы считаем себя не «субъектом федерации», а независимым государством. И если уж 
на то пошло, все мы на планете: и чеченцы, и русские и другие народы являемся 
«субъектами Всевышнего».

– Использует ли чеченская сторона наемников? Хозяева дом обиделись. Их 
бородатый командир начал меня просвещать:

– Во-первых, кто такой наемник? Это человек «без царя в голове», воюющий ради