Всех врачей прошел нормально. Но терапевта удивил бешеный ритм моего сердца. 
Пожилая женщина-врач взглянув на меня поверх очков, все поняла и улыбнулась:

– Хочешь прыгать? Молодец. Мой сын тоже парашютист – она подписала заключение: 
«годен».

Первый прыжок с Д-1-8 я совершил 5 мая 1970 года.

Приехав на летние каникулы домой, я поделился своей радостью с родными. Реакция 
мамы для меня была совершенно неожиданной. Узнав, что я занимаюсь в аэроклубе, 
она расцвела в улыбке.

– Ты весь в меня! В 1936-м году я тоже занималась во Фрунзенском аэроклубе, но 
только самолетным спортом.




Глава 5. Мама


Как много мы не знаем о своих родителях! Несколько дней я не отходил от мамы ни 
на шаг, выпытывая подробности ее жизни.

Мама родилась в 1922-м году в селе Орто Алыш, который располагается километрах 
в десяти от столицы республики. Отца ее звали Туркмен, он был учителем. В нашей 
семье много лет хранился его орден Ленина, который впоследствии вернули 
государству. Бабушку по маминой линии я уже упоминал в начале книги. У мамы 
красивое имя Шамсинур, что в переводе с фарси означает «луч солнца». Откуда в 
киргизской семье туркменские и таджикские имена – я до сих пор затрудняюсь 
ответить. В 1936 году мама поступила во Фрунзенское медучилище. Вместе с 
подругами по комнате откликнулась на призыв: «Комсомолец – на самолет!» и 
начала посещать занятия во Фрунзенском аэроклубе. Тут приехала солидная 
комиссия отбирать киргизских девушек для выступления на спортивном празднике в 
Москве.

Мама попала в их число. После пары месяцев подготовки, они выступили на 
стадионе «Динамо». Вечером по плану культурной программы их должны были повести 
в Большой театр. Мама с подружкой остались в общежитии, потому что немного 
простыли на выступлениях. Неожиданно в комнату забежали какие-то военные, 
подняли их с коек и куда-то повезли. Оказалось в Кремль на праздничный банкет! 
Огромный зал, изысканно накрытые столы, серебро и хрусталь. И сотни, тысячи 
людей: прославленные военные, известные ученые, знаменитые артисты, – это была 
сказка из «Золушки»! Закружилась голова… Подруги робко пристроились где-то на 
краюшке, так и не притронувшись к блюдам. Внезапно раздались бурные 
аплодисменты, переросшие в овации, в зал вошел сам товарищ Сталин, а с ним 
Калинин, Ворошилов… Сталин произнес короткий тост, поднял свой бокал. Посидев 
немного, вожди извинились и ушли. Объявили перерыв. Освободились места за 
столами поближе к Президиуму. Шустрая подружка-татарка схватила маму за руку и 
поволокла туда. Сели напротив Георгия Димитрова, его жены-красавицы и седой 
старушки матери. Официанты внесли горячее. Как его кушать? Заметив ее состояние,
 добрая старушка начала тихонько подсказывать в какую руку надо взять вилку, в 
какую нож. С блюдом кое-как справилась, хотя ни вкуса ни запаха не чувствовала. 
Очень захотелось взять на память о Кремлевском банкете какой-нибудь сувенир. 
Ведь дома расскажешь – не поверят! Мать Димитрова объяснила, что серебряные 
ложки-вилки брать не следует, но можно взять бумажные салфетки с водяными 
знаками, изображающими Кремль, и пожалуй, мельхиоровые спичечницы. Так и 
поступили.

В 1986 году мама встретилась со своей подружкой-татаркой. Они вспоминали Москву 
тридцатых, перебирали имена однокурсниц по медучилищу, не вернувшихся с фронта, 
пили водку и плакали…




Глава 6. Парашютные сборы


Летом 1972 года я попал на парашютные сборы. К тому времени у меня уже было 39 
прыжков на Д-1-5у, из них четыре прыжка со стабилизацией раскрытия купола по 15 
секунд. Пора было переходить на ручное раскрытие. Пересел на ПД-47 с квадратным 
куполом. И вот я со сборной Киргизии в одном самолете. Ребята и девчата уходили 
на 2200 метров крутить акробатику. Я должен был покинуть борт раньше на высоте 
1200 метров. Им всем было чертовски интересно, они сгрудились у открытой двери 
и почему-то между собой называли меня перворазником. Признаюсь, мне это было 
неприятно. Мастер спорта Сергей Решетилов, только что прибывший на сборы, 
должен был прыгать вместе со мной. Он еще раз проверил замки аварийной отцепки 
своего УТ-2р и прокричал мне в ухо: