начать боевые действия. Решение на применение силы принимается первым лицом 
государства не в одиночку а коллегиально. И потом, в арсеналах армии содержатся 
в основном боевые отравляющие вещества. Одной капли достаточно, чтобы угробить 
все население Тбилиси. А у вас три с половиной тысячи пострадавших с синдромом, 
напоминающим алкогольное отравление, и никто не умер.

– Тогда значит это сделали менты.

– У МВД нет боевых отравляющих веществ. У них на вооружении слезоточивый газ 
для разгона демострантов, сертифицированных не только Минздравом СССР, но и 
разрешенный во всех странах мира.

– Остается КГБ.

– Ну, почему же? А ты не подумал, что какой-нибудь токсин могли принести 
демонстранты, скажем, студенты химфака для борьбы с силами правопорядка или с 
провокационными целями?

– Нет! Ни один грузин никогда на провокацию не пойдет!

– Согласен. А что если провокацию устроила «третья сила», которая могла 
пытаться столкнуть лбами Москву и Тбилиси. А вы, не разобравшись, подняли хай 
на весь мир, обвиняя Центр.

Представитель народного фронта скрипнул зубами:

– Слушай, все киргизы такие же жополизы русских как ты?

Не вставая с места, через стол я ткнул кулаком ему между глаз. Он отлетел 
вместе со стулом. Хозяева дома зачем-то повисли у меня на руках, вывели на 
улицу. Покурили. Немного успокоившись, они пришли к выводу, что мой собеседник 
был не прав, оскорбляя не персонально меня, а мою нацию. Вернулись в комнату. 
Пострадавший, прикладывая к ушибленному месту непочатую холодную бутылку, в это 
время как раз клялся мамой, что меня зарежет. Я сел за стол напротив него, враз 
замолкшего, и сказал:

– Если не хочешь получить еще раз в пятак, разливай.

Он повиновался.




Глава 3. Охота за атомным призраком



В начале января 1990 года нашей группе внезапно объявили учения. Очертили на 
карте район действий и дали команду на поиск мобильных ракетно-ядерных 
комплексов на железнодорожных платформах. Сроки на подготовку и проведение 
операции определили жесткие. О комплексах мы имели самое смутное представление, 
поскольку в ту пору любая информация о них шла с двумя слонами («два слона» на 
оперативном жаргоне означает гриф «Совершенно секретно»). Удалось лишь 
установить, что в НАТО они называются СС-24. Группа собралась в классе и начала 
мозговой штурм.

– Несомненно одно: они ездят по рельсам – задумчиво начал первым бывший 
пограничник.

– Потрясающая осведомленность! – хохочет командир группы.

– В эшелоне имеются ракеты с ядерными боеголовками – ничуть не смутившись 
продолжает развивать тему пограничник.

– Тоже понятно. Только мы не знаем, в каком виде возят ракеты: то ли готовыми к 
немедленному запуску, то ли с отстыкованными ядерными боеголовками. Если в 
разобранном – должны быть специальные базы-отстойники, где их собирают и ставят 
на стартовые столы.

– Логично.

– Кстати, кто знает, каковы размеры межконтинентальных ракет?

– За основу, видимо, следует брать баллистические ракеты атомных подлодок. Они 
вполне могут уместиться в пассажирском вагоне.

– Сколько ракет в одном поезде? Никак не менее двух.

В разговор подключается оперативник, в прошлом обслуживавший железную дорогу: