Командир оперативного полка Иса успел съездить к родителям погибшего мальчика 
выразить соболезнование и передать пару мешков муки, сахара и 40 тысяч афгани 
на организацию похорон. Для афганцев это довольно приличная сумма. Хошаль 
грозится в случае чего стереть кишлак вместе с жителями…

Наши советники тоже не сидят сложа руки. Некоторые развернули слишком бурную 
деятельность: успели доложить начальству, что отец погибшего собирает банду, 
чтобы отомстить советникам. Руководство Представительства рекомендует мне 
несколько дней не выходить на работу. Двое ребят до поздней ночи сидят у меня в 
квартире – то ли охраняя, то ли наоборот, карауля, чтобы не сбежал в Пакистан. 
Посылаю их к черту.

На следующее утро и в течение последующей недели каждый день на злополучной 
«Ниве» продолжаю поездки в полк: нужно завершить работу по формированию 
учебного батальона Хошаля.

Тем временем дело передается в военную прокуратуру. Военный прокурор – пожилой 
майор, страстный фотограф. В Афганистане в линейном подразделении служит его 
сын, лейтенант. Над кроватью в его комнате висят замечательные фотографии, 
сделанные на боевых. Прокурору хочется заснять живых «духов». Привожу в 
оперативный батальон, размещающийся в древней Пагманской крепости. Фотокамера 
щелкает непрерывно. Затем поднимаемся на сопку на советскую сторожевую заставу. 
Завидев лазурь водохранилища и Сашкины удочки, майор загорелся порыбачить. 
Сашок ежится, просит отложить рыбалку назавтра.

– Почему?

– Нужно стенку выложить.

– Зачем?

– Душманские снайпера балуются.

Я подарил прокурору две кривые сабли и полсотни патронов 45-го калибра к его 
трофейному «Кольту».

Ребята из Консульского отдела Посольства отнеслись к моей беде спокойно. 
Дорожно-транспортные происшествия, совершаемые нашими сотрудниками, для них 
вполне заурядное дело. Пригласили отца погибшего мальчика и сотрудника 
афганского ГАИ, составили протокол на двух языках, в котором оговорили сумма 
компенсации, и что ко мне пострадавшая сторона претензий не имеет. Мы 
подписываем документ, исполненный в четырех экземплярах, отец мальчика 
прикладывает большой палец, смазанный краской.

Тем временем, руководство Представительства, не желая брать на себя 
ответственность, посылает в Центр шифро-телеграмму. Оттуда приходит ответ 
откомандировать меня в Союз. Прознав об этом, министр МГБ лично просит 
Руководителя Представительства КГБ оставить меня, гарантируя безопасность, шлет 
телеграмму в Москву, но безрезультатно. Что ж, нас Родиной не запугать. Жаль, 
конечно, что не успел завершить начатую работу.

За последние дни я страшно вымотался, нервы ни к черту. Вечером, организовав 
отходную, заваливаюсь спать. Надюша всю ночь драит квартиру, жарит и варит, 
набивает холодильник продуктами для ребят, которые будут жить после нас.

В семь часов утра улетаем домой. В восемь в наш двор влетела шальная душманская 
ракета. Взрывом выбило стекла и двери, разбило посуду, сведя на нет ночной труд 
супруги.




Глава 10. Зачем нам был нужен Афганистан?



Центрально-Азиатский узел


Уже в 1988 году, когда встал вопрос о выводе советских воинских формирований, 
наши специалисты не сомневались в неизбежности падения режима Наджибуллы. Вот 
тогда-то и стали думать: а как быть с теми людьми, которых мы готовили, 
обучали? Это активисты НДПА, сотрудники органов безопасности, внутренних дел, 
члены их семей. По подсчетам, таких набралось 175 тысяч человек.

Было несколько вариантов. Можно было их эвакуировать и расселить, скажем, в 
приграничной зоне Таджикистана, Узбекистана, Туркмении.

Существовал и другой вариант – создание своеобразного буферного государства на 
севере Афганистана, лояльного Советскому Союзу.