хозяйственной работе.
 Ю. В. Саблин тоже вышел из партии левых эсеров и в 1919 году стал членом 
Коммунистической партии. Занимал ряд командных должностей в Красной Армии. 
Участвовал в подавлении кронштадтского мятежа. Награжден двумя орденами 
Красного Знамени. Во второй половине 30-х годов и Колегаев, и Саблин стали 
жертвами репрессий.
 Наряду с левыми эсерами на путь контрреволюционной борьбы вступили и анархисты,
 которые также прикрывали свою подрывную деятельность революционными фразами. В 
конце 1917 – начале 1918 года они активно участвовали в сломе старого 
государственного аппарата, в подавлении сопротивления свергнутых классов. 
Однако, как только Советская власть начала устанавливать твердый революционный 
порядок и дисциплину, требовать выполнения издаваемых ею декретов, большая 
часть анархистов выступила против политики Коммунистической партии и Советского 
правительства. В ряде городов группы анархистов создали вооруженные отряды и, 
сомкнувшись с уголовными элементами, стали осуществлять разбой, ограбления, 
убийства.
 После разоружения анархистов весной 1918 года они вышли почти из всех 
советских учреждений, в том числе из ВЧК, открыто противопоставили себя 
пролетарскому государству. (Лишь небольшие группы анархистов-коммунистов и 
анархистов-синдикалистов остались на позиции лояльного отношения к Советской 
власти.) Анархисты занимались экспроприациями банков и касс предприятий, 
провоцировали рабочих на забастовки и мятежи. На Украине они составили основное 
ядро банд Махно. ВЧК вынуждена была принять необходимые меры к пресечению 
контрреволюционной и уголовной деятельности анархистов.
 25 сентября 1919 года анархисты бросили громадной разрушительной силы бомбу, 
начиненную динамитом и нитроглицерином, в зал заседаний Московского комитета 
РКП (б), размещавшегося в двухэтажном особняке в Леонтьевском переулке. Там на 
втором этаже в это время проходило собрание актива, обсуждавшее вопрос о 
постановке агитации и работе партийных школ. Присутствовало около 150 человек. 
[31] Среди них были ответственные работники Москвы, представители районных 
партийных организаций, лекторы и агитаторы, слушатели Коммунистического 
университета и партийных школ. Предполагался приезд В. И. Ленина, но он не смог 
принять участия в собрании.
 Взрыв бомбы привел к большим жертвам: 12 человек были убиты, в том числе 
секретарь МК РКП (б) В. М. Загорский, 55 человек получили ранения и контузии, 
среди них видные деятели большевистской партии Н. И. Бухарин, А. Ф. Мясников, М.
 С. Ольминский, Ем. Ярославский и другие. Был нанесен большой ущерб зданию.
 Преступление, совершенное в Леонтьевском переулке, вызвало гневное возмущение 
рабочих, крестьян, красноармейцев. Повсюду принимались резолюции с гребованием 
ввести беспощадный красный террор, осуществить расправу с контрреволюционерами. 
«За каждую голову наших вождей снять тысячу вражеских голов» – такое требование 
выдвигалось в одной из резолюций.
 Следует заметить, что взрыв в помещении МК был совершен в крайне тяжелый для 
Советской власти момент. Положение на фронте было критическим. Деникин захватил 
Киев, взял Курск, приближался к Орлу. Юденич стоял под Петроградом. В Москве 
только что была раскрыта крупная контрреволюционная организация, готовившая 
восстание в городе. Казалось, все говорило за то, что снова, как и год назад, 
будет объявлен массовый красный террор. Однако Коммунистическая партия и 
Советское государство не пошли на это.
 ЦК РКП (б), получив первые сигналы о попытках возродить на местах методы 
красного террора, сразу принял меры к их пресечению. 26 сентября этот вопрос 
обсуждался на Пленуме ЦК.
 Было принято постановление, в котором разъяснялась нецелесообразность усиления 
репрессий против заложников и членов партий эсеров и меньшевиков, не 
занимающихся преступной деятельностью. В сообщении о Пленуме говорилось: 
«…Советская власть в России в настоящее время настолько крепка и сильна, что 
может, не впадая в нервность, сохраняя обычный темп работы трибуналов и 
комиссий по борьбе с контрреволюцией, не допуская случайных ошибок, которые 
имели место в прошлом году, навести страх на врагов и обезвредить их 
организации. Поэтому Пленум ЦК принял решение, что взрыв Московского комитета 
не должен отразиться на обычной деятельности ВЧК и губчека». [32] 
 Розыск преступников был возложен на Московскую ЧК. Вначале она предположила, 
что взрыв в Леонтьевском переулке произведен белогвардейцами в ответ на 
расстрел руководителей «Национального центра». (Список расстрелянных ВЧК 
опубликовала за день до террористического акта.) Однако вскоре МЧК удалось 
напасть на след подлинных террористов. 2 октября в поезде под Брянском 
железнодорожники задержали С. Каплун – члена украинской конфедерации анархистов 
«Набат», командированную для подпольной работы в тылу Деникина. У нее было 
изъято письмо одного из лидеров «Набата», Барона, к своим украинским 
единомышленникам, в котором сообщалось, что взрыв в Москве – дело рук 
подпольных анархистов. Барон и некоторые другие легальные анархисты были 
арестованы, но отказались сообщить что-либо об анархистах подполья. Тем не 
менее МЧК скоро выявила конспиративные квартиры последних и произвела аресты. 
При этом анархисты оказали сопротивление, в перестрелке были убиты два 
организатора и участника взрыва в МК – Казимир Ковалевич и Петр Соболев.
 Следствие по делу анархистов подполья вели заместитель председателя МЧК В. Н. 
Манцев и другие сотрудники комиссии. Некоторых арестованных допрашивал 
председатель ВЧК, являвшийся одновременно председателем Московской ЧК, Ф. Э. 
Дзержинский. В ходе расследования чекисты получили большой документальный 
материал о контрреволюционных и уголовных действиях анархистов подполья. Этот 
материал опубликован в «Красной книге ВЧК». Выяснилось, что