принято считать скомпрометированным. Эта логика жива и сейчас. 
Компрометирующие материалы по делам репрессий в сфере госбезопасности разведки 
подлежат вечному хранению и, очевидно, использованию.

Обстоятельства и мотивы репрессий в органах госбезопасности и разведки можно 
понять, лишь разобравшись с лживой версией о мифических заговорах в органах 
НКВД-МГБ-КГБ.

В сталинском варианте осуществлялась концепция гарантированного 
«невмешательства» и подчиненной роли военных в решение политических вопросов в 
жизни страны. Никто из руководителей силовых ведомств и спецслужб не должен был 
иметь самостоятельного значения в советской партийно-государственной иерархии. 
Поэтому сразу вслед за делом военных 1937-1938 годов сталинское руководство 
инициировало новый репрессивный цикл — дело о заговоре в НКВД.




«Ежовые рукавицы» Сталина



Руководство органов госбезопасности СССР было почти полностью обновлено еще в 
ходе тотальной чистки и показательных процессов 1936-1937 годов. Расстрел 
Генриха Ягоды и его группы обрывал любые возможные связи «чекистов первой 
волны» с их единомышленниками в армии. Поставив во главе НКВД Ежова и его 
руками расправившись со всеми намеченными жертвами, Сталин, опасаясь широкого 
недовольства размахом кровавых чисток, возложил всю ответственность за 
содеянное на руководство спецслужб.

«Заговор в НКВД» до сих пор «расфасован» по различным делам конца 30-х годов, и,
 спустя шесть десятилетий, многие сотни томов уголовных дел о «ликвидации 
палачей» хранятся за семью печатями.

Нанося удар по второй силовой основе режима, Сталин как бы демонстрировал всем, 
что, несмотря на значимость органов госбезопасности, «ежовые рукавицы» могут 
находиться только в руках вождя. Никто из чекистов не должен и в мыслях 
пытаться самостоятельно ставить и решать политические вопросы, притом что 
руководители центральных и областных управлений НКВД избирались депутатами 
Верховного Совета СССР и являлись членами соответствующих партийных комитетов.

Сталин, отчасти следуя указаниям Ленина, наносил удары не только своим реальным,
 но и потенциальным противникам. Конечно, любой серьезный политик стремится 
упреждать события. Сам характер деятельности спецслужб в любом государстве 
несет в себе некоторые элементы нарушения законности, ибо работа секретных 
ведомств скрыта от общества и его парламентских институтов. Но Сталин всегда 
мыслил категориями военного времени.

(Иной метод, нежели в кровавой мясорубке 30-х, применяется для удержания власти 
— с помощью разветвленной агентуры спецслужб — на исходе века. Например, 
августовские события 1991 года выглядят как более «мягкий», но точно 
рассчитанный превентивный удар одних политических сил по другим. Эту версию 
нельзя игнорировать.)

С началом войны Сталин как Верховный Главнокомандующий и нарком обороны 
непосредственно руководит органами военной разведки и контрразведки. В условиях 
мирного времени мощная система обороны и безопасности страны опять подвергается 
демонтажу. Новая чистка в вооруженных силах и спецслужбах, начавшаяся с конца 
1945 года, вовсе не преследовала цели обновления кадров: вождь лишил силовые 
структуры даже теоретической возможности реализовать тот политический капитал, 
который они заработали в битве с фашизмом.

Военные, избежавшие прямых репрессий, подверглись опале. В руководстве 
вооруженных сил на смену маршалу Жукову, адмиралу Кузнецову и другим видным 
военачальникам пришли либо узковедомственные профессионалы, например маршал 
Василевский, либо бесцветные партийно-хозяйственные функционеры-исполнители — 
новоявленный маршал Булганин. В начале 1946 года пост министра госбезопасности 
вместо Меркулова занял новый сталинский выдвиженец, бывший начальник военной 
контрразведки СМЕРШ Абакумов. Маршал Берия был полностью отстранен от 
курирования спецслужб, хотя за ним и оставили руководство советской атомной 
программой.




Послевоенные репрессии в органах безопасности



Послевоенный период деятельности Сталина заложил основу усложнения механизма 
руководства экономикой и социально-политической сферой. Создавались целые 
направления, новые отрасли народного хозяйства. Обострение борьбы между 
приближенными Сталина вылилось в новые репрессии и разгром некоторых 
«антипартийных группировок» (например, «Ленинградское дело»). В результате 
против самого министра Абакумова фабрикуется дело о заговоре МГБ против 
руководства страны. Итак, спецслужбы снова оказались под огнем не только 
Хозяина, но и различных фракций в Политбюро и Секретариате ЦК партии.

«Дело Абакумова» и привязанный к нему «сионистский заговор в МГБ», фоном для 
которого стала антисемитская кампания, — апофеоз политических разборок накануне 
смерти Сталина. Весной 1953 года Берия, на три месяца поставленный у руля 
Лубянки во главе расширенного МВД, искусственно выделил «дело врачей» из дела 
МГБ. Ведь врачи были подшиты к заговору лишь как инструмент, с помощью которого 
Абакумов якобы готовил захват власти.

Все, что могло как-то обелить Викто