я в российско-германских 
отношениях.

Получение об этой директиве информации было исключительно важным, поскольку 
давало нам дополнительные возможности чувствовать себя уверенно в проведении 
всех акций в Прибалтике. Информация, перехваченная из немецкого МИДа, 
подтверждалась и источником «Юна» в МИДе Германии, с которым держала связь 
возвратившаяся на оперативную работу весной 1940 года Е. Зарубина.

Однако после завершения военной кампании во Франции в июне 1940 года 
разведывательное управление Генштаба направило сводку в НКВД и в правительство 
об изменившейся позиции Германии. Эта информация поступила и в ИНО. Источником 
ее был «Ариец», агент военной разведки, советник министерства иностранных дел 
Германии Шелиа, довольно близкий к Риббентропу. По его данным, немцы были 
согласны с тем, чтобы литовское, латвийское и эстонское правительства приняли 
советские требования, указывая при этом, что присоединение Советским Союзом 
Прибалтийских стран явление временное.




Януш Радзивилл



Среди тех, кого мы захватили, войдя в Польшу, был известный польский 
политический деятель князь Януш Радзивилл и его родственники. Радзивилл не был 
нашим платным агентом. Но, будучи влиятельным деятелем, близким к Герингу, тем 
не менее активно сотрудничал с нами. Факты сотрудничества Радзивилла с 
советскими властями и лично с наркомом внутренних дел Берией почему-то особенно 
неприемлемы для главного историка Службы внешней разведки России генерала В. 
Кирпиченко. Ему, видимо, неизвестно, что польской стороне интересовавшейся, 
почему не расстреляли родственников Радзивилла, при расследовании катыньского 
дела были продемонстрированы документы, подтверждающие эти тайные связи с 
советскими властями. Тогда было поднято заявление Радзивилла, написанное 13 
февраля 1946 года на имя Берии с просьбой об освобождении как интернированного 
польского гражданина. Я был в числе тех, кто готовил документы о передаче 
немцам интернированных польских граждан — Радзивиллов, Замойского, Броницкого, 
Красицкого вместе с семьями. Всего их было 16.

Радзивилл, конечно, был ценным источником. Но ему не доверяли. Когда наш 
резидент в Берлине А. Кобулов сообщил о визите к нему в посольство Я. 
Радзивилла в 1940 году, Берией было принято решение законсервировать отношения 
с ним «до лучших времен», формальные отношения на основе подписки о 
сотрудничестве с ним не устанавливались. К лицам из аристократической знати, 
которые были вхожи в королевский двор стран Европы, в отличие от представителей 
обслуживающего персонала, такая практика, как правило, не применялась. 
Интересующимся деталями советую поднять переписку нашей резиденгуры в Берлине с 
Центром, это к визитам Радзивилла в наше посольство в 1940-1941 гг.




Прибалтика — сфера наших интересов



Не буду детально говорить о событиях, происходивших в 1940 году в Латвии, Литве 
и Эстонии. Но хотелось бы отметить главное — наши войска вошли туда совершенно 
мирно, на основе специальных соглашений, заключенных с законными 
правительствами этих стран. Другой вопрос, что мы диктовали условия этих 
соглашений, и не без активного участия нашей дипломатии и разведки. Надо 
сказать и о том, что вряд ли нам удалось бы так быстро достичь взаимопонимания, 
если бы все главы Прибалтийских государств — Улманис, Сметона, Урбшис и Пятс, в 
особенности латышское руководство — Балодис, Мунтерс, Улманис — не находились с 
нами в доверительных секретных отношениях. Их всегда принимали в Кремле на 
высшем уровне как самых дорогих гостей, обхаживали, перед ними, как говорится, 
делали реверансы.

Существенную роль сыграли и наши оперативные материалы, особенно для подготовки 
бесед Сталина и Молотова с лидерами Литвы и Латвии Урбшесом и Мунтерсом. Мы 
могли позволить себе договариваться с ними о размещении наших войск, о новом 
правительстве, об очередных компромиссах, поскольку они даже не гнушались 
принимать от нашей резидентуры и от доверенных лиц деньги. Это все 
подтверждается архивными документами. Таким образом, никакой аннексии 
Прибалтики на самом деле не происходило. Это была внешнеполитическая акция 
Советского правительства, совершенно оправданная в период, предшествующий 
нападению Германии, связанная с необходимостью укрепления наших границ, и с 
решением геополитических интересов. Но они не могли быть столь эффективно 
проведены без секретного сотрудничества с лидерами Прибалтийских государств, 
которые и выторговывали для себя лично, а не для своих стран, соответствующие 
условия. Некоторые деятели того руководства, связавшись с немцами, ушли на 
Запад.

Поэтому, когда предъявляются претензии к России как правопреемнице СССР, стоило 
бы руководству Прибалтийских фронтов, активистам и радикалам из этих движений 
выдвинуть обвинения не против мифических руководителей так называемого заговора 
в Вильнюсе или в Риге в 1991 году, а предъявить счет бывшим правительствам 
Латвии и Эстонии