начавшейся 
войны из чекистского и общевоинского запаса, а иногда прямо из заключения на 
службу вернулись уволенные в результате чисток 1937-1938 годов опытные 
оперативные кадры. Это ныне широко известные А. Короткое, В. Фишер, Р. Абель, Е.
 Зарубина, Г. Хейфиц, К. Кукин, Ф. Парпаров и другие. Вместе с 
присоединившимися к ним из заключения и запаса Я. Серебрянским, И. Каминским, Н.
 Белкиным, М. Яриковым, П. Зубовым они также передали свой богатейший опыт 
молодым кадрам, включившимся в разведывательную работу после окончания школы 
особого назначения. Таким образом советская разведка выполнила свои задачи в 
годы войны, несмотря на тяжелейшие потери по линии репрессий.

В этот период резко возросла роль территориальных органов безопасности в 
ориентировании правительства относительно событий, происходивших в Западной 
Белоруссии и Прибалтике. Органы НКВД Белоруссии и Украины, транспортное 
управление докладывали о реальной обстановке на сопредельной территории, о 
продвижении немецких войск, о реакции в Польше в связи с поражением ее войск на 
основных фронтах. Наше выступление против поляков было неизбежным, поскольку мы 
должны были встретиться с немецкими войсками на рубежах, определенных 
соглашением, и преградить им путь к вторжению на западные территории Белоруссии 
и Украины. Нами учитывалось то обстоятельство, что «Карпатская Украина» 
разыгрывалась немцами и французами накануне войны как козырная карта против 
СССР. Поэтому нельзя было допустить, чтобы немецкие войска оккупировали 
территорию, где могла быть провозглашена независимая Западно-Украинская 
республика.

И наконец, еще одно обстоятельство. События в Польше показали исключительную 
важность взаимодействия территориальных органов безопасности и военного 
командования. В 1939 году впервые ориентировки Генштаба и Разведупра стали 
направляться в органы НКВД, в частности, развернутые сообщения о положении в 
Латвии, Литве с указанием характеристик войсковых частей, которые могут 
противодействовать движению Красной Армии и сотрудничать с немецкими военными 
властями.

Директива НКВД о задачах работы в «освобождаемых районах Западной Украины и 
Белоруссии» обязывала все операции органов НКВД ставить в зависимость от 
действий военного командования. Речь шла о взаимодействии разведывательных и 
контрразведывательных органов прежде всего с военным командованием Красной 
Армии. Наши же самостоятельные задачи были направлены на то, чтобы выявить и 
задержать участников, стоящих на оперативном учете, контрреволюционных 
белогвардейских формирований, таких, как «Братство русской правды», «Российский 
общевойсковой союз», поскольку эти организации продолжали оставаться базой для 
антисоветской работы и шпионажа на отошедших к Советскому Союзу территориях.

Директива также гласила, чтобы мы ни в коем случае без крайней необходимости, 
за исключением участников в беспорядках и уголовных преступлениях, не 
задерживали немецкое население, проживающее как в Западной Украине, так и в 
Польше. Ряд немецких офицеров, попавших в плен к полякам, были освобождены и 
переданы нами Германии.

Происходящие события на западных рубежах СССР кардинально изменили оперативную 
обстановку и условия нашей деятельности. Чем дальше вместе с войсками мы 
продвигались на Запад, тем ощутимее становилось непосредственное 
соприкосновение с вероятным противником. Нами уже были установлены посещения 
руководителями немецкой разведки — абвера — Прибалтики. Немцы исходили из того, 
что присутствие частей Красной Армии в Прибалтике, в Белоруссии и в Восточной 
Польше с 1939 года в полосе, которая им знакома, создавало очень большие 
возможности для изучения Красной Армии, ее организации, структуры, средств 
связи, уровня боеготовности войск. В этом они опирались на националистические и 
военизированные организации Прибалтики.

Приезды туда шефов абвера Канариса и Пикенброка еще более активизировали 
широкую агентурную сеть. Тем не менее в Прибалтийских странах мы располагали 
неплохими возможностями для выявления деятельности немецкой разведки, поскольку 
их основные разведывательные центры были нам известны. В сентябре 1939 года 
нашим службам удалось проникнуть в немецкую агентурную сеть на территории 
Западной Украины.

Появилась возможность использовать украинские националистические организации, 
которые в то время вели ожесточенную борьбу за власть. Создание же 
советско-немецкой комиссии по репатриации открывало возможность нашей агентуре 
проникать на оккупированную немцами территорию под видом беженцев или лиц 
немецкого происхождения. Соглашение, заключенное между нами и немцами, 
беспрепятственно разрешало беженцам переселяться на территорию Варшавского 
генерал-губернаторства и даже в Германию, что для нас было особенно важным. Мы 
ориентировали своих агентов на длительное пребывание там, с целью активно 
изучать немецкое население, живущее в Прибалтике и на Западной Украине, а также 
насаждать и вербовать агентуру из тех, кто переселялся в Германию. Эта операция 
была утверждена Берией и Меркуловым. Когда речь пошла о подготовке вывода на 
немецкую территорию ряда наших агентов, к этому подключили и меня.

В канун 1940 года перед нами встал вопрос нового комплектования кадров органов 
госбезопасности. Было принято специальное постановление правительства, согласно 
которому на службу в органы пр