вшая 
более 20 человек, которой руководили Мартин Зелтынь, работавший под видом 
кассира советского посольства Яна Соирио, и помощник военного атташе Андрейс 
Виксне. В число агентов резидентуры входили люди, работавшие в 
организационно-мобилизационном и административном отделах Генерального штаба 
Латвии, в штабе пограничной дивизии, в главном таможенном управлении, на 
артиллерийском складе и т.д. Через агента — офицера Генштаба — в 1922 г. 
резидентура получила мобилизационные планы Генштаба, а также штаты частей и 
соединений латвийской армии на военное время. В том же 1922 г. Зелтыню удалось 
раздобыть важные материалы Варшавской конференции министров иностранных дел 
Латвии, Эстонии, Финляндии и Польши, проходившей с 13 по 17 марта 1922 г., и 
завербовать высокопоставленного сотрудника Государственного контроля Латвии 
Альфреда Витолса. За приличное вознаграждение (от 25 до 40 тысяч рублей за 
документ) он поставлял особо ценную информацию о латышской армии128. 
      Однако успех длился недолго. 9 января 1923 г. Зелтыня арестовали в 
отдельном кабинете рижского ресторана «Мариенбад». А за последующие два с 
половиной года латвийская контрразведка раскрыла и арестовала почти всех 
агентов резидентуры. Так, в марте 1924 г. была разгромлена агентура в латышской 
армии, которой руководили второй секретарь советского полпредства Волгин и его 
помощник, служащий транспортного отдела полпредства Лев Миллер. Он держал явку 
в лавке Зиверта на улице Матиса. Среди арестованных агентов Волгина были 
Трейчунас, Жуковский и другие. Основной причиной провалов стала активная и 
профессиональная работа латвийской контрразведки, установившей плотное и 
систематическое наблюдение за всеми работниками советских учреждений. Кроме 
того, зачастую провал происходил в результате плохой подготовки как агентов, 
так и оперативных работников Разведупра. 
      В результате к середине 1925 г. в латвийской резидентуре осталось всего 
два агента. Сложившееся положение надо было срочно исправлять, и в сентябре 
1925 г. в Ригу направили нового резидента — военного атташе Анина. За год 
работы он сумел наладить, а точнее, воссоздать агентурную сеть. И уже к исходу 
1926 г. она довольно полно освещала состояние вооруженных сил Латвии. Более 
того, один из агентов добывал сведения из посольств Англии и Японии, а также 
латвийского министерства иностранных дел. Всего с 1 октября 1925 по 1 октября 
1926 г. от резидентуры было получено 769 материалов по различным вопросам. 
      Но вслед за успехами последовали провалы. В 1926 г. арестовали Альфреда 
Витолса, а также сотрудника советского полпредства Белова. Анин был объявлен 
персоной «нон грата» и выслан из страны. В период с января по ноябрь 1926 г. в 
Латвии было ликвидировано 5 советских разведывательных групп, арестовано 40 
человек, занимавшихся, главным образом, военным шпионажем. 
      Тогда для усиления агентурной работы в сентябре 1926 г. в Ригу 
командировали Карлиса Ланге (Яна Фреймана), официально занявшего должность 
секретаря военного атташе, которым был И.Г.Клочко, а с августа 1927 — полковник 
Ф.П.Судаков. Прибыв в Ригу, Ланге развернул активную разведывательную 
деятельность, занимаясь прежде всего сбором информации по латвийской армии. С 
агентами он работал лично, сделав местом конспиративных встреч с ними мебельный 
магазин Тайца. К.Ланге активно помогала Антония Биндже, чей брат служил в 
         128 Странга А. На вечные времена // Даугава. 1990. №8. С.100. 
71 
      ОГПУ в Москве. На своей даче на берегу озера Балтэзерс она часто 
устраивала приемы для латышских офицеров, а некоторое время там даже проживал 
бывший командующий латвийской армией П.Радзиньш. Антонии Биндже удалось 
завязать знакомства с офицерами штаба Видземской дивизии — старшим лейтенантом 
Кактиньшем, ранее служившим в Красной Армии и капитанами Зандбергсом и 
Званерсом. 
Но и К.Ланге уже через полтора года постигла неудача. 11 мая 1928 г. он был 
арестован с поличным — при нем нашли мобилизационные планы латвийской армии и 
сведения о сотрудничестве Латвии с Польшей. После этого К.Ланге и Ф.Судакова 
выслали из Латвии, а Антония Биндже получила пять лет каторги129. 
      В мае 1929 г. советским военным агентом в Латвию назначают Николая 
Смирнова, который до этого в 1927-1929 гг. работал в Финляндии. Там он создал 
обширную разведывательную сеть, но после провала части агентуры был вынужден 
покинуть Хельсинки. Прибыв в Ригу и ознакомившись с ситуацией, Смирнов 
приступил к работе, и уже к декабрю 1930 г. его агентурная сеть насчитывала 
около 15 человек. 
      Что касается Литвы, то там дела обстояли хуже. Литовская контрразведка 
полностью блокировала любые попытки вести на территории страны какие-либо 
разведывательные операции. В результате вооруженные силы Литвы приходилось 
изучать, используя в основном легальные возможности, а также по косвенным 
данным, полученным из других стран. Однако в одной области был достигнут успех 
и даже взаимопонимание с Генштабом Литвы, который санкционировал ведение с 
литовской территории разведку против Польши. Используя давнее, точнее, вечное 
соперничество этих двух государств, представители Разведупра заключили с 
Генштабом Литвы неофициальное соглашение об обмене разведданными по польским 
вооруженным силам. 
      В очень сложной обстановке пришлось работать советской военной разведке в 
Эстонии. Активность контрразведки и террор против членов компартии создали 
крайне трудные условия для агентурной работы в этой стране. Немногочисленная 
агентурная сеть, организованная в 1922 г., после неудавшегося 1 декабря 1924 г. 
вооруженного восстания в Таллинне была почти полностью утрачена. К концу 1925 г.