в военной разведки и 
контрразведки Красной Армии, как мы уже писали, занимались Курсы разведки и 
военного контроля, рассчитанные на 60 человек. Здесь в течение двух месяцев 
обучались военнослужащие, командированные штабами армий. Курсы имели два 
отделения — разведки и военного контроля73. В середине февраля 1919 г. 
состоялся первый выпуск в количестве 29 человек, 14 из них — на отделении 
разведки и 15 — на отделении военного контроля. Затем увеличили срок обучения 
(до четырех месяцев) и количество обучающихся. В июле курсы выпустили 60 
человек. Создание курсов в известной степени двинуло вперед дело подготовки 
руководящих кадров разведки Красной Армии. Вместе с тем эта проблема в течение 
всей гражданской войны так и не была снята (да и потом тоже). 
      Еще хуже обстояли дела с кадрами агентуры. Ведь главное, что делает 
разведку эффективной — это агентурная сеть. А именно здесь и начинались 
основные проблемы Региструпра. Дело в том, что недостаток людей, желающих (и 
способных) заняться агентурной работой, сказывался с первых же дней. Попытки 
привлечь к работе бывших тайных военных агентов русской армии, как правило, 
терпели неудачу, поскольку они испытывали глубокое недоверие к Советской власти.
 Вербовка агентов из интеллигенции также не дала результатов. Оставалось 
последнее средство — партийный набор. Но и здесь руководство Региструпра ждало 
разочарование — впрочем, вполне предсказуемое. Так, из 20 партийных работников, 
мобилизованных с ноября 1918 по январь 1919 г., 13 оказались изначально 
непригодны к агентурной работе, а еще двое давали сведения, но весьма 
посредственные и толку от них было мало. Поэтому неудивительно, что 19 февраля 
1919 г. начальник 1-го отделения 1-го отдела Региструпра В.А.Срывалин в докладе 
на имя начальника 1-го отдела Г.Я.Кутырева пишет следующее: 
      «В настоящее время крайне затруднено обследование агентов (из партийных) 
с нравственной и деловой стороны их качеств. Запас старых партийных работников 
исчерпан с первых дней октябрьской революции — все они заняли высокие 
административные посты. Коммунисты же октябрьского и более поздних сроков в 
большинстве не поддаются обследованию вследствие постоянно меняемых ими 
специальностей службы, непродолжительности сроков этой службы и отсутствия 
достаточно авторитетных лиц, которые могут дать оценку личности того или 
другого человека. 
Последний месяц Отделение приобрело как будто бы заслуживающие большого доверия 
организации Планциса, Нагеля, Сатке — но это не вселяет радужных надежд на 
улучшение дела, так как опыт недавнего прошлого не раз обманывал надежды: Бирзе,
 Балахович, Григорьев, Краинский, Брегман, Бральницкий, Азаров и много других, 
большинство коих имело солидные рекомендации даже от членов Совнаркома»74. 
      Фамилии эти ничего не говорят современному читателю, незнакомому со всеми 
запутанными перипетиями гражданской войны. Однако для соратников Срывалина по 
Региструпру каждое из них означало конкретный случай вопиющего головотяпства 
или 
         73 Алексев М. Указ. соч. С.42. 
         74 Кочик В. Указ. соч. С.89-90. 
35 
      откровенной измены. За примером далеко ходить не надо — достаточно 
поведать об упомянутом Бирзе. 
      Бирзе — на самом деле латышский полковник А.И.Эрдман, один из 
руководителей савинсковского «Союза защиты Родины и свободы». Под видом лидера 
поддерживающих Советскую власть анархистов он втерся в доверие к Ф.Дзержинскому 
и был назначен одним из руководителей Региструпра («представитель ВЧК», перед 
которым тряслись все региструпровские военспецы). Он использовал документы и 
деньги Региструпра для своей контрреволюционной деятельности. Именно он 
спровоцировал так называемый Муравьевский мятеж, способствовал расколу между 
большевиками и левыми эсерами, а затем и внутри самих большевиков, всячески 
запугивая «левых коммунистов» и левых эсеров германской угрозой и т.д. 
Разоблачения наглый провокатор избежал, и только в 20-е гг. вся эта история 
вскрылась в полном объеме. 
Не оправдал доверия и Сатке. О нем как о провокаторе пишет в своих 
воспоминаниях Иван Никитич Смирнов, руководивший в годы гражданской войны 
политорганами 5-й армии в должности члена РВС этой армии. Именно он курировал 
деятельность большевистской разведки в Сибири. По рассказу Смирнова Сатке (у 
Смирнова — Садке) — венгр-инженер, появился в январе 1919 г. в Особом отделе 
5-й армии как представитель подпольной организации, якобы подготовившей 
восстание на Экибастузских копях. Его переправили в Москву для доклада в РВС 
Республики о положении в Сибири. Сатке встречался с Лениным и Троцким и получил 
полторы тысячи рублей керенками «на работу». В феврале того же года он вернулся 
с бумагой, подписанной начальником Региструпра, где предписывалось немедленно 
переправить его через линию фронта, что и было сделано. Сатке, его жена и некий 
разведчик Александр благополучно переправились на ту сторону. Летом того же 
года Троцкий два-три раза запрашивал Смирнова по телеграфу, что слышно «об 
известном предприятии в Сибири». Естественно, что слышно ничего не было75. Не 
менее одиозны и другие упоминаемые Срывалиным личности, но не о них сейчас речь.
 
      Справедливости ради надо сказать, что в период гражданской войны были и 
удачи в деятельности большевистской разведки. Как правило, это заслуга 
сотрудников большевистской партийной или фронтовых и армейских разведывательных 
органов, а не центрального аппарата. Несколько примеров такого рода приводит в 
своей статье ветеран советской разве