рвых структур советской военной 
разведки, необходимо отметить, что до самого последнего времени практически не 
было работ, посвященных данной теме. И лишь совсем недавно увидели свет 
публикации Михаила Алексеевича Алексеева и Валерия Яковлевича Кочика, в которых 
период создания советской военной разведки получил наконец должное освещение. 
Поэтому тем, кто заинтересуется этим временем и захочет узнать о нем более 
подробно, рекомендуем обратиться к публикациям данных авторов. 
      После Октябрьской революции сотрудники ГУГШ были поставлены перед 
выбором: бастовать по примеру служащих других учреждений или продолжать 
работать, сохранив военный аппарат. Общее собрание служащих ГУГШ, большинство 
из которых составляли проэсеровски настроенные писари, постановило: «работу 
продолжать и всем начальникам оставаться на местах». Однако не все начальники 
этого хотели. Возглавлявший ГУГШ генерал В.В.Марушевский отказался сотрудничать 
с новой властью. Тогда во главе ГУГШ стал генерал-квартирмейстер Николай 
Михайлович Потапов, о котором следует сказать несколько слов особо, поскольку в 
плеяде профессионалов царской разведки, перешедших на сторону большевиков, ему, 
без сомнения, принадлежит первое место. 
      Николай Михайлович Потапов родился в 1871 г. в Москве в семье чиновника. 
В 1888 г. он окончил кадетский корпус, в 1891 артиллерийское училище, а в 1897 
г. — Академию Генерального штаба. В 1901-1903 гг. он находился в Австро-Венгрии 
в качестве помощника военного атташе, а затем до 1915 г. был одним из 
организаторов и главным инструктором черногорской армии. В 1915-1917 гг. 
Потапов служит в Главном управлении Генерального штаба на должности 
генерал-квартирмейстера. Опытнейший разведчик царской армии, он пользовался в 
Генштабе заслуженным авторитетом, и поэтому его решение сотрудничать с 
Советской властью повлияло и на выбор многих его младших коллег. Правда, по 
некоторым данным, он уже с июля 1917 г. сотрудничал с Военной организацией 
Петербургского комитета РСДРП(б), и если это соответствовало действительности, 
то данное его решение выглядит вполне естественным. 
      В ноябре 1917 — мае 1918 г. Потапов занимал должность начальника Главного 
управления Генштаба, одновременно являясь помощником управляющего Военным 
министерством и управляющим делами Наркомвоена. В июне 1918 г. он становится 
членом Высшего военного совета, а с июля 1919 г. — председателем Военного 
законодательного совета при РВСР. Позднее, в 1920-е гг. он был одной из 
ключевых фигур в проводимой ОГПУ знаменитой операции «Трест». 
      Вскоре после того как начальником ГУГШ стал Потапов, там появился и 
комиссар, тоже бывший кадровый офицер. Впрочем, человек он был тихий и скромный,
 крайне молчаливый, стеснявшийся своего нового высокого положения. К генералам 
он обращался исключительно «господин генерал». Все его функции сводились к тому,
 чтобы ставить печати на документы. 
25 
      Надо отметить, что ни в разведотделе, ни в шифровальном отделе, 
возглавляемом полковником Юдиным, никто из большевиков так и не появился. 
      Накануне Октябрьской революции должность руководителя Отдела 
генерал-квартирмейстера (с декабря 1917 г. — Отдела 2-го 
генерал-квартирмейстера), непосредственно возглавлявшего разведку, занимал Петр 
Федорович Рябиков. После переворота он так и оставался на этом посту. 
Большевики не трогали военную разведку, в отличие от военной контрразведки, 
которую они сразу же разогнали, так как последняя была замешана в 
развернувшейся летом 1917 г. кампании по обвинению большевиков в шпионаже в 
пользу Германии. 
      Первым делом П.Ф.Рябиков отправил телеграммы всем военным атташе с 
призывом продолжить работу. Поступившие ответы в большинстве своем были 
отрицательными — военные атташе не желали сотрудничать с советской властью. 
Рябиков скрыл ответы от комиссара и продолжал руководить разведкой. По-прежнему 
обрабатывались сводки и телеграммы с фронтов и от сохранивших верность своей 
родине части военных атташе, поддерживались отношения с союзниками и т.п. Как 
писал сам Рябиков в своих мемуарах, «раз заведенная машина продолжала катиться, 
но, правда, с уже меньшей скоростью». 
      Однако по мере того как становилось понятно, что новая власть утвердилась 
всерьез и надолго, среди сотрудников разведки началось политическое расслоение. 
Так, правая рука Рябикова — полковник Андрей Васильевич Станиславский 
фактически перешел на службу во французскую разведку, за что позднее получил 
орден Почетного легиона. В то же время среди рядовых сотрудников нашелся некий 
зауряд-чиновник, который выкрал телеграммы военных атташе из шифровальной части 
и передал их большевикам. В результате этого инцидента новое правительство 
приняло решение об отзыве ряда военных атташе — из Швеции, Дании, Англии, 
Италии и Японии. Большевики хотели назначить на эти посты своих людей, но 
генерал Потапов отговорил их, и были назначены «опытные» представители ГУГШ. 
Естественно, все они пошли по пути своих предшественников и вскоре изменили 
Советской власти. 
Не лучше обстояли дела и с агентурной разведкой, оставшейся в наследство от 
старой русской армии. Она тоже разваливалась на глазах. В первую очередь 
рассыпалась агентурная разведка штабов фронтов и армий в связи с демобилизацией 
вооруженных сил и полным развалом полевых штабов всех степеней. Кризис же 
зарубежной агентурной разведки стал необратимым с конца декабря 1917 г., когда 
ГУГШ прекратило высылать деньги за границу. Это привело к тому, что зарубежная 
агентурная сеть начала разваливаться, негласные агенты стали разрывать свое 
сотрудничество с русской